Среди экспонатов музея села Бобково особое место занимают документальные материалы. В основном это сведения об участниках гражданской и Великой Отечественной войны, их воспоминания и фотографии, собранные школьниками под руководством бывшего директора В.И. Прилепина в 60-80-е годы. Материалов, посвященных граж­данской войне, не так уж и много, но и они дают представление о про­ходивших в этих местах боях 80 лет назад.

Как известно, гражданская война началась с восстания Чехо­словацкого корпуса в мае 1918 года. Белогвардейские войска свергали Советскую власть и пытались установить свои порядки. Уничтожив Со­веты на территории от Урала до Владивостока, белогвардейское дви­жение во главе с Колчаком встретило сопротивление в Сибири в лице крестьян.

Если в европейской части России крестьянство одинаково постра­дало и от власти "белых", и от власти "красных", то в Сибири ситуация была другой. Сюда не успели дойти преобразования большевиков. Колчак обрезал до Урала пути продразверстке. Все поборы в Сибири происходили от адмирала Колчака. Поэтому крестьянство в массе своей противостояло колчаковцам. В состав партизанского движения были вовлечены не только бедняцко-пролетарские, но и зажиточные слои города и деревни. В целом оно носило "стихийно-демократический, народно-оппозиционный   характер".¹   Отрицательную роль для режима Колчака сыграла массовая мобилизация крестьян в его армию. В результате крестьяне отрывались от работы, были вынуждены бросать свое хозяйство. Поэтому в частях белогвардейцев в Сибири было сильно дезертирство. Мобилизованные крестьяне бежали либо домой, либо к партизанам. Все это вместе и определило исход войны.

Были призваны в армию Колчака и крестьяне из села Бобково. Вскоре они все перешли на сторону партизан. Как они вспоминают, в одном из ночных боев партизаны переговаривались с солдатами из окопа "белых". Выяснилось, что там было много односельчан и родственников. К утру они все переползли к партизанам.

За годы войны Бобково дважды было занято "белыми" войсками, и оба раза те покидали село без боя. Перед вторым появлением "белых" староста села Михаил Ледовских предупредил мужиков, чтобы спрятали лошадей в забоке. Мужики так и сделали, но кто-то сообщил "белым" об этом. В качестве наказания каратели публично высекли старосту и еще одного мужика шомполами по 50 ударов. А в степи в стогах сена был схвачен подпольщик Яков Космынин. Он был жестоко избит и увезен в рубцовскую тюрьму. В 1919 году в селе Шубинка был схвачен бобковский партизан А. Захаров и зарублен шашками. Позже отец Захарова привез его тело в Бобково и похоронил возле церкви. Памятник и сейчас находится там.

Колчаковские каратели жестоко расправлялись с крестьяна­ми и партизанами других сел района: Рубцовки, Веселоярска, Большой Шелковки, Новоалександровки и др.²

Информацию о партизанах можно получить из "Списка участни­ков гражданской войны 1919-1922 г.г., проживающих на территории Бобковского с/совета Рубцовского района Алтайского края"³, храняще­гося в бобковском музее. Список включает 15 человек. Видимо, сюда занесены только те, кто проживал (был жив) к моменту составления документа, а не все воевавшие в партизанских войсках. Все они были русскими беспартийными, малограмотными (трое грамотные), воевал в полку имени С. Разина армии Е.М. Мамонтова. Двое из них имели легкое ранение. Наград и прочих отличительных знаков не имели. 10-й Змеиногорский   полк (полк им. С.Разина) был создан специально для Рубцовского и Семипалатинского направления и боевой путь его проходил по территории нашего района вдоль железной дороги. После Солоновского сражения осенью 1919 года, повернувшего ход войны в пользу партизан, и взятия Рубцовки, 30 ноября начальник боевого участка с. Рубцовки Я К. Шуйский в своем донесении штабу 2-й дивизии докладывал, что Рубцовка взята и является центром боевой линии. В том же донесении он просил по просьбе солдат переименовать 10-й Змеиногорский полк в 10-й советский им. С.Разина.⁴                            ,

Решающему сражению у Солоновки, боям вдоль железной дороги и рельсовой войне посвящены воспоминания И. Зевенкова, офицера запаса, пенсионера, проживавшего в г. Новосибирске, газетной статье "Мятежные полки"⁵, хранящейся в музее.      

Имеются в музее две фотографии Караваева Ефима Константиновича. На одной он в форме драгуна царской армии, а на другой он гарцует на красивом коне. Ефим Караваев бьл призван в армию еще до начала первой мировой войны. Служил он кавалеристом Приморского драгунского полка. За сме­лость и ловкость (на скаку поднимал монету с земли) он был награжден тремя георгиевскими крестами. После окончания мировой войны он ушел в красные партизаны и воевал в полку имени С. Разина.

Хранятся среди документов и воспомина­ния партизан в папке " Бойцы вспоминают минув­шие дни ". Собранные школьниками воспомина­ния содержат много оши­бок и недостатков. Но тем не менее остаются важным историческим источником. По воспоминаниям бобковских партизан, им приходи­лось участие в рельсовой войне. Ввиду отсутствия подрывных средств, же­лезнодорожные пути про­сто разбирали, либо откру­чивали рельсы и отгибали в сторону целый пролёт. В составе партизанских войск с. Бобково гнали белогвар­дейцев к границе. Один из партизан (личность которо­го установить теперь не­возможно - утеряны листы), боевой путь которого начался от с. Волчихи, вспоминает   о   большом   бое, произошедшем   у   города Ульжар. У партизан было 12 пулеметов и 10000 бойцов, а "белых" было в два раза больше. Преследование белогвардейцев продолжалось до китайской границы. Около города Чугучак партизан был ранен. Вместе с ним воевали жители нашего села: Беляев, Баранов, Мишустин. в 1920 году они соединились с частями регулярной Красной Армии. Последний бой произошел у пограничного села Бахты. После него белогвардейцы ушли за границу. Приходилось сталкиваться и с карательными отрядами генерала Анненкова, известного особой жестокостью в расправе с крестьянами.

Кто же такие "Голубые уланы"? Первоначально это была конная сотня, сформированная для охраны Барнаула. Из-за конфликтов с комендантом города 8 ноября 1918 года она была отправлена в Семипалатинск, где преобразована сначала в дивизион, а затем в полк "Голубых уланов". Название они получили из-за цвета своей формы: голубые петлицы, погоны, лампасы, подкладка шинелей, околыши фуражки. Их эмблемой были череп на погонах и фуражках. Формировался полк путем набора волонтеров-добровольцев, отличавшихся крепкой дисциплиной. Уланы при обращении друг к другу употребляли слово "брат" (брат атаман, брат хорунжий). Отличались они особой жестокостью, не имели понятий о добре, чести, милосердии. С июня 1919 года они принимали участие в боях против "красных". Два эскадрона дошли до Екатеринбурга. В мае они были отправлены в Барнаул для борьбы с партизанами и мятежными крестьянами на Алтае. После разгрома анненковцев многие партизаны вернулись домой, а зверства улан осуждены в народе и законом.⁷

Совместные удары сил Красной Армии и партизан разбили белогвардейские части. Братоубийственная война закончилась. Стране предстояло залечивать раны, полученные в годы войны. Принимали участие в этом и бывшие партизаны. После войны они вели "единоличные хозяйства", а с началом коллективизации первыми вступили в колхозы. Из их числа были и председатели: Алешов Иван, Рыбин Иван Акимович и др.

В упомянутом "Списке" участие в гражданской войне подтверждается документом только у одного Е.К. Караваева (пенсионное удостоверение №140). Информация о других участниках записана со слов. Имеющаяся в музее "Архивная справка"⁸ от 20 ноября 1954 года подтверждает участие жителя с. Бобково Кунгурова Александра Агафоновича. На 01.01.1921 года он значится в списке красноармейцев отдельной стрелковой роты, служивших в партизанских частях 4-го крестьянского корпуса. В другом списке Реконструкция автора 20.01.1921 года за №5 он значится в числе красноармейцев, бывших партизан, подавших заявление "от увольнения с военной службы".

Как видно, документы музея с. Бобково дают нам интересные сведения по истории гражданской войны и дополняют круг источников по этой теме.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Кладова Н. В. Алтайский край в годы революции и гражданской войны.// Энциклопедия Алтайского края. Барнаул, 1995. -Т.1.- 368 с.

2. Памятники истории и культуры юго-западных районов Алтайского края Барнаул, 1996. – 256 с. (Рубцовский район стр. 149-185).

3. Список участников гражданской войны 1919-1922 годов, проживаю­щих на территории Бобковского с/совета Рубцовского района Алтайско­го края. (Машинописный). Он же (Рукописный).

Примечание: дата составления отсутствует. Список был составлен в 1958 году, либо позже, так как этот год самый поздний, из упоминаемых в Списке.

4. Я.К. Шумский. На Рубцовку и Семипалатинск.// В борьбе и тревоге. Барнаул, 1989. 264 с.

5. Зевенков И. Мятежные полки. (Название газеты не сохранилось, ско­рее всего, это "Хлебороб Алтая").

6. "Бойцы вспоминают минувшие дни" - папка со сведениями и воспо­минаниями участников гражданской и Великой Отечественной войн.

7. Свиридова-Абакарян Т. Посмертная судьба "Голубых улан". // Свободный курс, 1998, 19 февраля.

8. Архивная справка архивного фонда Семипалатинского губвоенкомата от 20 ноября 1954 года Кунгурова Александра Агафоновича.

Сейчас как-то не принято писать о революционных традициях, об установлении Советской власти. Однако она не была подарком сверху. Даже в таком тихом провинциальном селе, как Веселый Яр, пришлось бороться за народную власть долго и упорно. Революционные традиции здесь вызревали еще с давних времен. Были селяне, которые участвовали во всех протестах горных рабочих Колывани, знали о революции 1905 года в России, участвовали в Октябрьской социалистической революции в Петрограде и Москве в 1917 году. В этом очерке пойдет речь о незабываемой странице истории гражданской войны и борьбе за власть Советов в Веселом Яре и соседних селах.

Беднота Веселого Яра, как и других сел, весть о победе Великой Октябрьской социалистической революции встретила с нескрываемой радостью. Вскоре эту новость подтвердили В. Ф. Смоляков и Ф. М. Колянов, принимавшие участие в революции в Петрограде и возвратившиеся в село. 5 декабря 1917 года Барнаульский Совет приступил к взятию власти в городе и губернии в свои руки. 25 декабря 1917 года в Рубцовске был получен циркуляр, в котором говорилось: "Барнаульский военно-революционный комитет, представляющий временно высшую власть Рабоче-Крестьянского Правительства в Алтайской губернии предлагает немедленно по получении сего организовать в селе ( волости) по предлагаемому проекту Совет крестьянских депутатов, являющийся единственно законной властью на месте... Председатель "Цаплин". Вскоре такой же документ поступил в некоторые села района. Народное собрание села Локоть Змеиногорского уезда 18 февраля1918 года постановило организовать Советы во всех селениях волости (речь идет о селах, вошедших позднее в состав Рубцовского района). Председателем Совета крестьянских депутатов в Веселом Яре был избран Леонтий Григорьевич Яравенко. Председателем сельревкома в селе стал И. И. Иващенко.

Советы повсеместно приступили к претворению в жизнь Декрета о Земле. Начали наделение безземельных и малоземельных крестьян бывшими кабинетскими угодьями. В селах стали осуществлять преобразования по созданию основ социалистической экономики. Но первым шагам в этом направлении помешала начавшаяся гражданская война. Осенью был совершен контрреволюционный переворот. К власти пришел адмирал Колчак, ставший "Верховным Правителем России". Как грибы после дождя, объявлялись такие "правители" по всей России. Колчаковское правительство стало повсеместно разгонять Советы, восстанавливать старые порядки и вводить новые. Но народ почуяв свободу, не хотел больше гнуть спину на господ. Он становился на защиту Советской власти. Рабочие-большевики всюду поднимают народ на борьбу с колчаковцами. К осени 1918 года в Веселом Яре организовалась группа, готовившаяся выбросить сторонников белогвардей­ского режима на селе. Тем временем колчаковские банды рыскали по деревням, чиня расправу над беднотой. Ненависть к карателям ускори­ла собирание сил активистов села. Основным ядром тайной организации в селе были сочувствующие большевистской партии. Люди, живущие в нем. Были и такие, которые случайно оказались в Веселом Яре осенью 1918 года.

Виктора Фомича Смолякова колчаковские власти застали в одном селе во время отпуска. Он прибыл домой с карабином, 500 па­тронами и гранатами. Его брат Михей прибыл домой с винтовкой. К ним скоро примкнули сельчане Прокопий Хрупин, Иван Гайворонский, Анд­рей Абрамкин, Николай Болгов, Иван Бугаенко, братья Аракчеевы и другие. Скоро у них было уже 10 винтовок, около 3000 патронов, три револьвера и несколько гранат.

Такие группы и отдельные активисты были почти во всех наших селах. Насильственная мобилизация в белогвардейскую армию вызвала особенно большое недовольство населения. Именно по этой причине 2 сентября 1918 года вспыхнуло первое на Алтае Чернодольско-Славгородское восстание. Для подавления восстания в Славгород 10 сентября прибыли белогвардейские войска под командой атамана Анненкова. "Порядок" был восстановлен: после упорных боев против крупных казачьих частей крестьяне вынуждено отступили. "Голубые уланы" - каратели Анненкова потопили восстание в крови. Но борьба крестьян Алтая против колчаковской власти не прекращалась. В деревнях вспыхивали крестьянские восстания. Среди них - Змеиногорское (середина сентября), в котором участвовали и крестьяне Веселого Яра.

На Алтай двинулись не только белогвардейцы, но и интервенты. После неравной борьбы власть перешла в руки контрреволюции. В июле-августе 1918 года в селах нашего района Советы повсеместно ликвидированы. Местные силы контрреволюции слились с белогвардейскими силами Колчака и его ставленников, началась жестокая расправа с трудящимися.

Скоро эта участь постигла и жителей Веселого Яра. По расска­зам старожилов, отряд "голубых уланов" частенько стал появляться в селе. Стало известно, что руководил этим отрядом некий офицер Песковский. Белогвардейцы почувствовали, что в этом селе не все спокойно, что назревает восстание. И они с каждым приходом были все злее. Когда в селе белогвардейцы объявили принудительную мобилизацию в свою армию парней, достигших восемнадцатилетнего возраста, подпольщики постарались помешать этому. Вместе с другими не остались в стороне Прокопий Хрупин и братья Смоляковы. На собраниях они призывали сельчан не подчиняться приказу белогвардейцев. И многие прислушались к этому призыву. Скрылись от белогвардейцев в других селах и других местах. Основная же группа активистов готовилась к сопротивлению колчаковцам.

Вот как рассказывал об этом В. Ф. Смоляков: "Осенью стали прибывать к нам в село каратели по 10-15 человек, выпорят, кого поймают, и уйдут. Нас преследовали как большевиков. Мы стали скрываться, готовиться к выступлению против карателей. Собралось нас 16 человек: я, брат Михей, Хрупин Прокопий, Гайворонский Иван, Ивашко Иван, братья Аракчеевы и другие. Оружие мы прятали в тайнике…"

22 сентября 1918 года отряд анненковских казаков и эскадрон гусар прибыл в Веселый Яр. За ними по железной дороге шел "вагон смерти". На этом вагоне, иногда на целом эшелоне, где насиловали женщин, а потом расстреливали их, расстреливали партизан, красовалась надпись. " С нами Бог и атаман Анненков". На рукавах каратели (их атаман называл братьями) носили эмблему - череп и кости – иногда с той же надписью. У сельского старосты, предателей и попа они выясняли имена сельских большевиков и подозреваемых в сочувствии Советской власти. По селу стали рыскать, как волки, анненковские каратели, арестовывать мужчин, пороть их, грабить и насиловать женщин. В день ареста подпольщиков белогвардейцы ворвались в дом Прокопия Хрупина. Но дома его не оказалось. Тогда они арестовали его жену Надежду Дмитриевну. Сына Степана выпороли плетью. В доме поселились двое анненковцев. Прокопий прокрался домой ночью, из ножен спящих солдат вытащил сабли и хотел порубить спящих карателей, но сдержался. Это грозило расстрелом всей семьи, а у него кроме Степана было еще шестеро детей. Ранним утром Хрупин к своим товарищам уходил огородами. Но его выследил сосед кулак Тимофей Кодинцев и предал. Его схватили тут же.                                                          

Волнующую историю рассказал нам Гавриил Клементьевич Брежетюк, брат арестованного и расстрелянного Давыда Брежетюка. Давыд был смелым человеком, воевал на японской войне за "царя и отечество". Получил за храбрость Георгиевский крест и другие награды. Настоящим героем возвратился в родное село бывалый солдат. Но почестей не увидел. Хотел лошаденку приобрести - никто не помог. Дом свой построить оказалось трудно. Вспомнились ему пламенные слова агитатора - революционера, которые он слышал в окопах. Стал Давыд ездить по ближайшим деревням и собирать около себя простой люд. Рассказывал бывалый солдат о бедняцкой правде. Арестовали его вместе с Емельяном Марчуком.

К вечеру этого дня карателям удалось арестовать человек три­дцать, человек пятьдесят выпороть плетью. «Грабь, бей, жги и убивай! Нам за это ничего не будет!» - под таким девизом боролись "За Русь святую..." станичники Бориса Анненкова. Весь день арестованных били. Привели Смоляковых, Болговых, Аракчеевых, Гайворонского и других. Их пороли и закрывали в амбар. Скоро в амбаре оказалось человек пятнадцать. Это были местные активисты. Закрытые в амбаре, они ос­торожно обменивались мнениями. Всем было ясно: их кто-то предал. Наступила ночь, каратели не собирались уходить из села. Пьяные, они шарили по крестьянским дворам, искали самогон, сало. Пьяны были охранники. Пользуясь тем, что охранявший арестованных пьяный сол­дат под утро задремал, пять арестованных сбежали: Абрамкин Андрей, Иващенко Иван, Бугаенко Иван, Болгов Николай. Спасся и остался живым Виктор Фомич Смоляков. Утром арестованных снова допрашива­ли, пороли. Но они ни в чем не признавались. Тогда каратели вывели их из амбара и повели, избивая, по улице (теперь улица Кирова). Первым в конце улицы они расстреляли старика Болгова. Идти дальше сам он уже не мог. Несколько человек каратели расстреляли в конце села, остальных – за селом, около хутора. Расстреляно было одиннадцать славных борцов за Советскую власть в нашем селе. Были умершие вскоре после избиений и порки.

Десятки ни в чем не повинных людей из сел нашего района погибли в колчаковских тюрьмах, умерли или сошли с ума после истязаний. Назову только некоторых из них: Н. А. Казанцев из села Локоть, Г. Я. Мищенко из Новоалександровки, Д. И. Ермаков, К. П. Фролов и Прасолов - из Большой Шелковки.

Страшно велики разбойные действия колчаковцев и самого Анненкова в других районах. Вскоре анненковская банда карателей превратилась в дивизию, которая входила в состав войск Колчака и полем ее действия стали Омская, Алтайская и Семипалатинская губернии, Семиреченский край. Список сел и деревень, а также описание всего кровавого пути анненковцев занимает два объемистых тома, отпечатанных на машинке через один интервал (речь идет о материалах суда по делу Бориса Анненкова, опубликованных в 1927 году в Семипалатинской губернской газете "Новая деревня" и хранящихся в областном архиве, которые я использовал в этом очерке). Горькую, недобрую память хранит земля и хранят люди об атамане Борисе Анненкове. Кто же такой атаман Анненков? Борис Владимирович Анненков происходил из дворян. С восьми лет учился в кадетском корпусе. Окончил Александровское военное училище в Москве. Участвовал в войне с Германией, командовал партизанским отрядом, именовался его атаманом. Отличался редкой личной храбростью, четыре раза был ранен, получил 13 боевых наград, в том числе Георгиевский крест. Он принадлежит к кучке казачьих атаманов, главной целью которых было удушение Советской власти, восстановление царского строя. После Октября отряд Анненкова стал вооруженной силой контрреволюции. Колчак произвел 30-летнего Анненкова в генералы и назначил командующим отдельной Семиреченской армией. Борис Анненков был широко эрудирован: говорил по-английски и по-французски, знал языки азиатских народов, в том числе китайский. Обладал феноменальной памятью. Многое умел. Работал на аппарате Юза, сам печатал на машинке оперативные приказы, водил автомобиль. Характер у него был неровный, поступки противоречивы. Анненков на словах утверждал, что он не имеет никакого личного имущества и ведет чисто солдатский образ жизни. На самом деле в личном владении атамана находился не только автомобиль, но конюшня скаковых лошадей. Его обслуживал личный повар, парикмахер, камердинер. У атамана имелся свой зверинец, он возил за собой волков, медведей, лис. У Анненкова был хор песенников и оркестр. Был даже шут. И еще одна черта атамана. Он всегда подчеркивал свою уверенность в конечной победе над большевиками.

Но жизнь распорядилась по-другому. Не суждено было сбыться черным надеждам врагов революции, расчетам Колчака и его ставленников. Люди брались за оружие, чтобы отстоять свою честь, свободу и землю. Массовые расстрелы, порки, грабежи белогвардейцев рождали гнев и ненависть у рабочих и крестьян Алтая, а вдохновленные призывы большевиков поднимали их на борьбу с кровавой диктатурой. От разрозненных отдельных выступлений партизаны переходили осуществлению крупных боевых операций. Яркую страницу в историю Гражданской войны на Алтае внесла партизанская армия под командованием Ефима Мефодьевича Мамонтова. Значительную часть ее составляли жители Рубцовского округа и наших сел - Рубцовки, Веселоярска, Большой Шелковки, Бобково, Катково и других. Вот только краткая хроника боевых партизанских сражений за 1919 год.

В апреле партизаны Е. М. Мамонтова совершили налет на село Волчиху и освободили из тюрьмы заключенных. 8 сентября под селом Мельниково партизаны разгромили отряд колчаковцев полковника Огнева. 15 сентября партизанскими отрядами Мамонтова занята станция Рубцовка. Из жителей станции и села, других сел был организован партизанский отряд. Он оборонялся три дня, а затем под напором белых отступил в село Лебяжье. Был организован полк, которым командовал Афанасий Андреевич Полухин, уроженец села Большая Шелковка. Политическим руководителем был Прокопий Ефимович Самсонов. 13 октября в бою пд селом Волчиха частями партизанской армии разбит отряд капитана Каурова, Харченко и полковника Хмелевского. 21 октября партизанами снова была занята Рубцовка. Бой за Рубцовку продолжался день. Партизаны захватили здесь 180 пленных, 2 пулемета, 300 винтовок, патроны, продовольствие, военное снаряжение, много кожи. Один из эскадронов был послан на 35-й разъезд. В память об этих событиях и партизанском командире Е. М. Мамонтове 35-й разъ­езд был назван станцией Мамонтово. Белогвардейские части стали отступать, прорываться на Семипалатинск. Серьезный бой прогремел на переезде перед Веселым Яром. 25 октября было освобождено село Локоть, днем раньше - Веселый Яр. 26 октября - станция Аул.

Борису Анненкову под ударами Красной Армии пришлось отступать, продолжая творить дикий террор. Дорога к Джунгарским воротам – последнему перевалу на границе – примерно на 200 километров была усеяна трупами. Сам Анненков с близкими ему людьми оказался в Китае.

Победа в гражданской войне была чрезвычайно трудной. События нынешние, кажется, затмили наше героическое прошлое. Но слава красных партизан не померкнет. Мы обращаемся к их подвигам и мужеству. Но время сделало свое дело. Ушли из жизни люди того поколения. Мне посчастливилось в жизни встречаться с активными участниками тех незабываемых событий - с партизанами Ф. А. Шириным, А. А. Камышниковым, И.И. Хорунженко и другими. И я могу сказать, что знаю свидетелей того трудного и героического прошлого. Я располагаю выписками из архивных документов по этой теме, хранящимися в Рубцовском филиале краевого государственного архива, Алтайского краевого архива, Семипалатинского областного архива, Омского архива, а также письмами и воспоминаниями красных партизан, в частности В. Ф. Смолякова, Ф. Н. Водолазского, А. А. Полухина, а также многими записями людей, являющихся свидетелями тех событий. К сожалению, рамки этого очерка не позволяют более подробно рассказать о славных партизанах-земляках и событиях тех далеких лет. Но я не могу хоть кратко не упомянуть о них.

Болгов Николай Тимофеевич из Веселого Яра, участвовал в борьбе против анненковцев рядовым кавалеристом во 2-м эскадроне 4-го Семипалатинского полка. Отличился в боях за Волчиху, Кормиху, дошел с боями до Семиречья. В сентябре 1918 года был пойман анненковцами, был порот ими. Отец и брат расстреляны, а ему удалось бежать. Шуругин Николай Дмитриевич, тоже из нашего села, вступил добровольцем в партизанский отряд Козырева, сражался в знаменитом Солоновском бою, в боях за Рубцовку, Семипалатинск и на 1-м Бикете. Во 2-м эскадроне 4-го Семипалатинского полка служил его брат Семен Дмитриевич Шуругин. Федор Николаевич Водолазский, командир 1-го батальона 10-го Змеиногорского полка, человек богатой и типичной судьбы для многих людей того времени. Он был из семьи, которая обосновалась в Веселом Яре в первом десятилетии его образования. Федор и   его   братья   были   батраками у кулаков. Все они тянулись к работе, к знаниям, учились.

Ф. Н. Водолазский впоследствии стал учителем. Советскую власть считал своей кровной властью. С первых дней гражданской войны ушел в партизаны. Его знали многие партизаны и отзывались как о храбром и боевом командире. Много хорошего о нем рассказывал командир 10-го Змеиногорского полка Афанасий Андреевич Полухин. В своих письмах мне и школьникам он характеризовал Ф.Н. Водолазского, как одного из лучших комбатов полка. После гражданской войны Водолазский был одним из активных организаторов новой жизни, принимал активное участие в воспитании молодежи.

Завидный боевой партизанский путь был у веселоярца Смолякова Виктора Фомича. После бегства из-под ареста, с 23 сентября 1918 года он скрывался. В 1919 году добровольно вступил в партизанский отряд, которым командовал Е.М. Мамонтов, сражался с анненковцами под Волчихой, прошел службу от рядового до командира взвода, одновременно был парторгом батальона. В большевистскую партию вступил еще в 1917 году в городе Петрограде. Участвовал в преследовании остатков карателей атамана Анненкова до китайской границы. В своих воспоминаниях В. Ф. Смоляков похвально отзывается о земляке – однополчанине партизане Андрее Абрамкине. Он пишет: Абрамкин был грозным партизаном, водил в бой эскадрон, был смелым и не боялся смерти…"

Многие наши сельские партизаны проявили геройство в борьбе с колчаковцами. В боях и походах они были мужественными, сильными духом людьми. Много хорошего я мог бы рассказать также о Болгове Егоре Тимофеевиче, Брекотнине Василии Ивановиче, Кишке Александре Федоровиче, Кутько Терентии Абрамовиче, Рягузове Иване Степановиче, Ходорыче Федоре Тарасовиче, Брязгалове Андриане Яковлевиче, Лобанове Никите Федоровиче, Рожкове Григории, Кишкине Михаиле Сергеевиче, Водолазском Савелии Николаевиче, Задое Афанасии Родионовиче, Черноиванове Даниле Ивановиче, Чередниченко Антоне Степановиче, Евсееве Петре Григорьевиче, Бутенко Иване Ивановиче, Лузане Александре Степановиче, Лексютине Петре Васильевиче, Мищенко        Семене Ивановиче, Думенко Дорофее Петровиче и других. Активное участие в партизанском движении принимали женшины - Аракчеева Федосья Семеновна, Хрупина Надежда Петровна и некоторые другие. Недаром после гражданской войны при перерегистрации партизан в одном только Веселом Яре звание заслуженных красных партизан получили Виктор Фомич Смоляков, Матвей Семенович Еременко, Николай Дмитриевич Шуругин, Илья Михайлович Гусев, Иван Трофимович Лебедев, Николай Тимофеевич Болгов, Федор Тарасович Ходорыч, Иван Иванович Хван и другие. В партизанских частях Е. М. Мамонтова, а именно: в 10-м Змеиногорском полку, в 4-м Семипа­латинском полку, в 17-м Степном полку Степана Разина, Кавалерий­ском полку, 19-м Революционном полку, в отряде "Горных орлов", в Рубцовском батальоне, во 2-м эскадроне 4 -го полка сражались сотни людей из Рубцовского района. Многие из них пали в боях с белогвардейцами, многие ушли из жизни в первые годы новой жизни. Вот смотрю я сейчас на единый Всесоюзный билет красных партизан, четко ви­жу звезду и слова: "Красная Армия - вооруженный отряд мирового про­летариата, мощный оплот Октября" и думаю: велико значение нашей победы в гражданской войне. Своей победой люди старшего поколения отстояли социалистический строй в нашем обществе. Героические подвиги партизан в годы гражданской войны навсегда останутся в памяти поколений.

На старом кладбище Веселоярска стоит памятник павшим в борьбе за Советскую власть в сентябре 1918 года. На нем прикреплена плита из металла, на которой отлиты такие слова: "Павшим партизанам за установление Советской власти на Алтае IX, 1918 года". И имена: «Хрупин П.А., Кононов В.Л., Смоляков В.Ф., Гайворонский И.Н. Болгов К.Т., Болгов Т.С., Аракчеев Д.И., Аракчеев П.И., Дацюк С.В., Брежетюк Д.Н., Марчук О.К.». Имена эти знакомы не только людям старшего возраста, но и     школьникам. Их смерть была подвигом, совершенным во имя новой жизни. В Китае Анненков после столкновения его казаков с местными войсками три года сидел в тюрьме. Люди его за это время разбрелись, но верные атаману начальник его штаба генерал Денисов (звание это ему присвоил Анненков) и личный конвой встретили своего вождя по выходе его из заключения. Атаман занялся сельским хозяйст­вом и коневодством. Видно, надеясь на прощение, в 1927 году вместе со своим начальником штаба и несколькими солдатами личной охраны атаман вернулся на родину. Ответ о причинах возвращения Анненкова на родину, конечно, весьма интересен, но он выходит за пределы этого очерка. Скажу только, что атамана побудило вернуться на родину не только надежда на помилование. Были другие причины. Год 1927. В Верховном суде СССР закончено дело Анненкова Б.В. Следствие по делу Анненкова вел следователь по особо важным делам прокуратуры РСФСР Д. Матрон. Судила Анненкова и его подручного Денисова выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР. По просьбе трудящихся суд состоялся в городе Семипалатинске, в здании театра имени Луначарского, с 25 июля по 12 августа 1927 г. В Семипалатинске на суд шли и ехали со всего Семиречья люди. От Веселого Яра свидетелями были В.Ф. Смоляков и В. Долбня. Здание суда всегда было переполнено людьми. Люди дневали и ночевали у здания театра. В обвинительном заключении указывается: "Когда пьяная, разнузданная банда… стала безнаказанно пороть крестьян, насиловать женщин, грабить имущество и рубить крестьян, невзирая на пол и возраст, чаша терпения крестьян переполнилась, они встали, как один, против бандитов. В итоге в начале 1920 года "Отдельная Семиреченская армия" была разбита частями Красной Армии.

Вот отдельные моменты из объемных материалов (4 тома следствия и 4 тома протоколов суда) судебного процесса по делу Анненкова, которые касаются только Рубцовского района. На вечернем заседании выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР 29 июля 1927 года произошел такой диалог председательствующего и подсудимого Анненкова:

- Какие части первыми двигались в Семиречье?

- Личный конвой, затем автовзвод и комендантская рота. Следующими продвигались   лейб-атамановский   полк,   Сибирский,   Оренбургский, Верхне-Уральский полки и эскадрон гусар.

- Скажите, а какого числа вы прибыли в Семипалатинск?

- Прибыл в октябре 2-3 числа.

- А какие отряды приходили в Рубцовку и в какие районы они направлялись?

- Никаких отрядов через Рубцовский район не проходило…

- Значит, вы утверждаете, что ваши отряды по пути следования в Семипалатинск не оперировали?

- Да, утверждаю.

Дальше следовали вопросы о том, знал ли Анненков о бесчинствах своих "братьев", расстреливал ли сам без суда и следствия ни в чем не повинных людей. На эти вопросы он отвечал уклончиво, ссылаясь на то, что многое не помнит, хотя обладал прекрасной памятью и точно помнил, что было 10 лет назад. Тогда последовал вопрос:

- Семипалатинская губерния на военном положении была?

- Да, была. Рубцовский район с начала 1919 года и все время. Южная часть переменно, то объявлялась на военном положении, то отменялась…

На вечернем заседании военной коллегии Верховного суда 30 июля свидетель Смоляков В.Ф. делает такие показания: " Вечером 21 сентября 1918 года в наше село Веселоярское Рубцовского округа прибыли квартирьеры отряда атамана Анненкова, начались аресты мужиков. Забрались они к нам. "Где сын?" – закричали они. "Не знаю", - отве­тил отец. Тогда они взяли его в шомпола и повели в штаб, там его очень били. После этого они стали спрашивать мою жену, где я. Она не говорила и была за это избита солдатами. Я видел с чердака, как моего брата привязали к оглобле телеги, лошадь погнала рысью, и все время его били, а расстояние от нашего дома до штаба было версты полторы. Назавтра брата расстреляли. Отец от порки умер.

- А почему вы узнали, что это были анненковские отряды? - спросил у свидетеля Смолякова председатель.

- Квартирьеры, когда собралось много мужиков около сходки, сказали: "Запомните, к вам едет карательный отряд самого Анненкова…"

А это вот мои впечатления, возникшие при ознакомлении с материалами суда. В первые дни судебного процесса вел себя независимо, отвечал на вопросы точно, но неохотно, или вовсе не отвечал на них. К концу процесса он сдвинулся в сторону признания, поник. В дополнение к ранее данной ему характеристике я добавляю, что Анненков был тщеславен, не курил, не пил спиртных напитков, чуждался женщин и никогда не имел друзей. Он был один со своим често­любием, жестокостью и мстительностью. Анненков не герой, а бандит. Столь видная фигура в прошлом, атаман Анненков нашел на суде непримиримых судий - это отцы, матери, жены, братья и сестры загубленных им людей, людей противоположного ему мира. И вот в ходе судебного разбирательства наступил час, когда поднялся государственный обвинитель. Он подвел итог кровавому разгулу анненковщины, рассказал об антисоветской деятельности Анненкова за кордоном. Много бед, горя, крови снова мог бы принести Анненков советским людям. Последние слова государственного обвинителя - высшая мера социальной защиты - расстрел! Люди встали. Раздался гул, словно стены обрушились. Это были крики одобрения, слышные сквозь рыдания и проклятия преступникам. Гул выплеснулся на улицы города. Люди требовали публичного исполнения приговора. Но суд разрешил присутствие на исполнении приговора пятидесяти свидетелям. В числе их В.Ф. Смоляков.

24 августа 1927 года в 11 часов вечера приговор приведен в исполнение. Люди вернулись к своим делам, семьям и заботам. Так было. Так начиналось строительство новой жизни.

.

С незапамятных времен живет на свете игрушка. Благодаря ей маленький человек познает окружающий мир красок и форм, ближе знакомится с домашними и дикими животными, учится доброте.

В музее игрушки в Сергиевом Посаде есть лошадки и барашки, найденные при раскопках Радонежа, им почти 800 лет. Тут же конь-каталка XIX века. Рядом старинные расписные игрушечные сани с бе­регов Северной Двины.

Испокон веков природа дарила игрушечникам богатый материал для творчества. На Севере, где много лесов, делали игрушки из шишек, дерева, бересты, лыка, мха. Для крестьянских детей, живших в земледельческих районах, мастерили кукол - стригушек. Брали пучок соломы, перегибали его, перевязывали льняной лентой и ровно подре­зали, а потом украшали. Такая кукла, выполненная из ромашки или травы тысячелистника, могла служить не только предметом игры ре­бенка, но и выполнять роль Айболита.

Кукла - одна из самых любимых детских игрушек. Самой старой кукле на свете около 2000 лет. Археологи нашли ее в одной из древне­римских гробниц. Реставрируя эту куклу, ученые не только восстанови­ли облик, но и выяснили грустную историю ее владелицы. Игрушка при­надлежала девочке, происходящей из знатного рода. По обычаям тех времен она с детства была помолвлена с неким Филетом и должна была выйти за него замуж (имя жениха выгравировано на перстне, найден­ном в той же гробнице). По-видимому, девочка умерла, не дожив до свадьбы, а кукла попала в гробницу как самое дорогое, что было у вла­делицы при жизни.

Наиболее распространенной игрушкой в русской деревне была тряпичная кукла.

В дохристианской Руси существовали так называемые куклы-закрутки, которые изготавливались чрезвычайно просто: туловище - кусок ткани, закрученный вокруг своей оси и скрепленный ниткой, таким же способом изготовлены руки и, наконец, небольшой шарик-головка, с помощью нитки прикрепленный к туловищу.

Интересно, что у тряпичных кукол лицо не изображалось, как правило. Это связано с древними представлениями, сохранившимися в крестьянском быту, с ролью игрушки в прошлом как магического предмета. Такая "безликая" кукла имела охранительное значение, служила "оберегом". Отсутствие лица было знаком того, что кукла вещь неодушевленная, а значит, недоступная для вселения в нее злых сил и безопасная для ребенка. За две недели до рождения малыша будущая мама помещала такую куколку-оберег в колыбель.

Позднее на смену куколке-закрутке пришла более сложная игрушка. Она представляла собой простейшее изображение женской фигуры. Туловище - кусок ткани, свернутый в "скалку", тщательно обтянутое льняной тряпицей лицо, кудельная либо волосяная коса, "груди" из набитых ватой шариков. Костюм, как правило, с куклы не снимали, он являлся неотъемлемой частью ее формы. При всей условности кукольном костюме с этнографической точностью воспроизведены основные детали женской одежды с ее локальными особенностями. Примером может служить кукла-"скалочка", одетая в костюм Орловской губернии. На ней характерная орловская юбка-понёва из шерстяной ткани, обшитая по подолу красным шерстяным "пояском". Поверх поневы надет передник из яркого цветастого ситца с оборкой. Голову украшает девичий убор в виде венца, расшитый галуном, бусами, блесткам, лентами.

Невозможно пройти мимо куклы, одетой в костюм малороссийских губерний России. На этой кукле широкая, присборенная у талии юбка темного цвета, светлая с баской кофта, поверх которой надет короткий жилет в тон юбке и, наконец, еще одна характерная деталь: "особенным" образом повязанный платок с узлом впереди и забавно торчащими в разные стороны концами - "рожками".

Добротно и ладно сшитые тряпичные куклы занимали определенное место в эстетике крестьянского быта. Они считали хорошим подарком, их брали в приданое, нередко в свадебных обрядах кукла вместе с наряженной елочкой олицетворяла девичью красоту. Кукол бережно хранили в корзинках, берестяных коробейках, красивых ларчиках. Тряпичная фигурка рассматривалась и как эталон рукоделия. По ней судили о вкусе и мастерстве хозяйки. Поэтому на посиделки вместе с прялкой девочки часто брали и коробейку с куклами. Играя, девочки учились кроить, шить, вышивать, прясть. Тряпичная кукла была в каждой крестьянской избе.

В производстве игрушек Сергиева Посада куклы составляли самостоятельную отрасль, а кустарей-кукольников называли здесь мастерами "личного дела", или "головочниками". Оформлением кукол занимались также специальные мастерицы - "одевальщицы". В работе применялись цветная бумага, птичьи перья, лоскутки материи, меха, кожа, бронзовый порошок и другое. В кукольный костюм обычно вводились ленты, канитель, позумент, кружева, бусы, бисер.

Самые дешевые сорта кукол выполнялись "на клею", то есть одежда наклеивалась на фигурку и уже не снималась с нее. Инструментами одевальщиц были лишь ножницы и клей, а материалом – кусочки цветной бумаги, марли, ситца, коленкора. Так, наскоро "на клею" наряжены в яркие платья, ситцевые передники и яркие бумажные шляпки куклы - "скелетки". Их маленькие хрупкие фигурки собраны на шарнирах из тоненьких, как косточки, токарных и резных деталей, отсюда и название "скелетка" .

Более дорогих кукол с головками из папье-маше, мастики или фарфора одевали в клееную и отчасти сшитую одежду. Наряд же дорогих кукол требовал немалого искусства - мастерицы умели кроить, шить, вышивать, работать с бисером.   Особенно красивы куклы - "талии", названные так за изящную фигуру. Их белые лица с пунцовым румянцем и маленьким ротиком, с темными бусинками стеклянных глаз, с   четко   очерченной   линией   черных   волос   привлекают   особой, "кукольной" красотой. Легкие, набитые шуршащей соломой фигурки "талий" одеты в длинные платья из белого гипюра или мелкоузорного ситца, отделанные кружевными оборками, бумажными лентами и бан­тами. Любопытная подробность - "настоящие руки" "талий" с пальцами, ловко скрученными из тончайших бумажных трубочек. Костюм состав­лял пластическое целое с самой куклой, определял ее размеры, про­порции, силуэт. Для него, чаще всего, шли жесткие, грубые, торчащие ткани, а мягкие, прилегающие, сажались на бумажный чехол, чтобы лучше держали форму. Костюм определял и цветовое, орнаментальное решение игрушки, от него во многом зависели и ее декоративность и зрелищность. В кукольной одежде соблюдалась и мода. Обычно куклу, по традиции, одевали в тот костюм, в каком она впервые появилась на свет. Не один десяток лет наряжали "скелетки" в костюм романтическо­го стиля 30-40-х годов XIX века, а "талии" и в начале XX века демонст­рировали моду 70-80-х годов прошедшего столетия. Несколько особняком от названных уже кукол стоят выточенная на токарном станке де­ревянная матрешка и знаменитая дымковская "барынька".

Художник Малютин и токарь Звездочкин, создатели матрешки, вряд ли предполагали, что эта незатейливая, покрытая расписным платочком куколка станет, в некотором роде, символом России, сувениром, узнаваемым в любой стране мира.

О производстве дымковской игрушки хочется рассказать подробнее.

В старину в слободе Дымково делали глиняные расписные игрушки и продавали в Вятке на весенних торгах и ярмарках, куда стекался народ на праздничное гулянье - "свистунью". Игрушке на этом празднике отводилось особое место. Каких только свистулек ни налепят мастерицы! Всадник, конь, баран, уточка, корова, дама в шляпке, кавалер в цилиндре... Форма игрушки и ее материал, роспись, размер и пропорции - все приведено к яркой, звучной, образной гармонии.

Старая дымковская игрушка - трудоемкое ручное производство. Красную глину собирали обычно весной, смешивая ее с речным песком. Приготовленную глину раскатывали на шарики, из них делали "блины" и сворачивали ловким движением нужную форму игрушки. Свернут "блин" и получится колокол юбки для барыни, "Примажут" стан, ручки, головку, украсят налепными оборками, витыми косицами, кокошником или шляпкой. Следы "примазки" при всем желании не заметить - для того у мастерицы под рукой мокрая тряпка и острая лучинка, как стека у скульптора. Ею она ловко обрезает лишние кусочки глины, а сырой тряпкой "оглаживает" заготовку, чтобы получилась она ровная гладкая.

После лепки игрушки несколько дней сушили, потом 3-4 часа обжигали в русской печи и остужали.   Следующий этап работы - "обеливание" - погружение в раствор мелкомолотого мела, разведенного на молоке. Красная глиняная игрушка преображалась в ослепительно-белую и была готова для росписи. Раскрашивали ее старым живописным способом - составляли краски на яйце с квасом. Узоры наводили, казалось бы, несложные: клетки, полоски, кружки, овалы, точки. Но сколько вариантов их сочетаний знали мастерицы! Как умели заставить звучать краски на матовой белизне фона! И в довершении всего украшали игрушку сияющими листочками - ромбиками сусального золота, отчего она становилась еще цветистее, нарядней, богаче. Постепенно глиняные дымковские "барыньки" из обычной детской игрушки превращались в подлинные произведения искусства. С ними обращались очень бережно, ведь обожженная глина так хрупка, выставляли на самое видное место, как украшение, собирали целые коллекции. И все они, эти барышни с кавалерами, дамы с корзинками в руках, девицы в нарядных сарафанах - создание, добрых, умных художников, посвятивших свое искусство детям и взрослым.

Почему же так крепко забыли мы старинное искусство, согревающее человеческие души, воспитывающее в наших детях трудолюбие, фантазию, творческое отношение к миру? Да, изменился уклад нашей жизни, изменились мы сами. Но непременно ли мастер должен сидеть при лучине, в топленой по-черному избе? Ведь мы прямые наследники того народа, что умел и хлеб растить, и песни складывать, и рукотворную красоту создавать, в том числе замечательные игрушки из дерева, глины, цветных лоскутков. Эти куклы по-настоящему красивы и своеобразны. Они не замучены мелочным педантизмом исполнения. Нет в них и натурализма. Простые и ясные, они сделаны с присущим народному творчеству духом свободы и безупречным чувством целого. Два-три цветовых пятна. Немного деталей - бусина, пуговка, перо, но они метко дорисовывают образ. Посмотрите внимательно - ведь это же характер!

Неужели сегодня им нет места в нашей жизни? Не хотелось бы в это верить!

В городском краеведческом музее среди многих интереснейших предметов и документов, есть один, на первый взгляд, не очень значительный - это поясок. Ну что, казалось бы, такого в этой полоске ткани. А, оказывается, поясок был чуть ли не главным элементом костюма и у русских, и у белорусов, и у украинцев. Поэтому-то у него так много названий: у русских – опояска, кушак, у белорусов – дяга, украинцы же его называли крайка, черес, баюр. Поэтому по праву этот предмет одежды достоин отдельного разговора и более пристального рассмотрения. Попробуем узнать о пояске побольше.

Маленькая девочка, впервые севшая за ткацкий станок, начинала свое обучение ткачеству именно с пояска,

Оказывается, пояски были как мужские, так и женские. Ходить без них не полагалось, как и без нательного креста.

Женщины-сибирячки носили пояса собственного изготовления:   плетеные,   тканые, вязанные. По-видимому, самым древним и примитивным способом было плетение на пяльцах, дававшее характерный ромбовидный рисунок. Очень распространено было ткание на дощечках. В зависимости числа дощечек и приемов их вращения пояса получались широкие и узкие с различными узорами или подписями. Порой орнамент выполнен так, что при беглом осмотре напоминает надпись. А вообще-то среди ткачих было мало грамотных, в этом случае просили кого-то вырезать им буквы из бересты или из кожи и повторяли на опоясках и поясах только очертания букв. Правда, такое случалось редко. Чаще всего на опоясках и поясах вытканы добрые слова, пожелания счастья, а иногда встречаются даже целые поэмы:

«…Сей пояс ткала птичка, важный голосок, отнеси мой поясок кто мил сердцу моему!" Или вот такой вариант: "Сей поясок ткан тому, кто мил сердцу моему. Кого люблю - того дарю, неизвестно никому. Носи, не теряй, сестру не забывай..."

В XVIII веке в Белоруссии возникло производство шелковых, так называемых слуцких поясов, которые не уступали по красоте и качеству восточным поясам. Ткали пояса обычно сами крестьянки, но этим за­нимались и жительницы небольших городов и в монастырях. Празд­ничные пояса орнаментировали, украшали концы кистями.

Были и кожаные пояса, их, как правило, носили мужчины. Широ­кий 40 - 45 см кожаный пояс /черес/ с металлическими пряжками носи­ли гуцулы. Были и пояса из лыка. Тканые пояса были узкими /для подпоясывания рубахи/ и широкими /кушак, опояска/, которыми подпоясывали верхнюю одежду.

Еще один способ изготовления поясов на кроснах /такие пояса представлены в залах музея/. Для их изготовления делали специальные неширокие ткацкие станки. Основу натягивали «протяную», а для утка брали шерстяной гарус. Пояса из него назывались "суконные". Сложный геометрический орнамент с розетками, ромбами, свастикой, усложненный гребешками, был схож с рисунками тканых и вышитых концов старинных полотенец. Ширина женского пояса была сравни­тельно небольшой: 1-5, редко до 10 см, а длина 1,5 - 2 м. С концов поя­сов свисали пышные кисти, иногда в два - три ряда.

Пояс служил для укрепления нужных предметов: алиты - кожаной сумочки с принадлежностями для курения, гребня, уховертки и т.д. Де­вушки и женщины нередко укрепляли на поясе сшитый из ткани карман - лакомку для сладостей или карман для денег.

Существовало два способа подвязывания пояса: высоко под гру­дью и низко под животом. Женский пояс завязывали так, чтобы середина приходилась на талии спереди, затем опоясывали его, перекрещивая сзади, и завязывали на боку, свешивая вниз концы с кистями. Мужские пояски были менее разнообразны, всего трех видов - узкий поясок и неширокая опояска для рубахи, широкая опояска для верхней одежды.

Мужчины пояски носили, завязывая их спереди или чуть сбоку.

Широкие и длинные пояса, которые несколько раз обертывали вокруг талии, наиболее характерны для украинского костюма. В старину, особенно среди казачества, в качестве праздничных поясов использовали шелковые кушаки турецкой и персидский работы.

Пояса играли большую роль в обрядах. Так, например, каждая невеста должна была обязательно выткать и подарить жениху такой поясок. Завязанный узлом, он становился символом нерушимой связи между мужем и женой, их благополучной жизни. "Поясок невесты обовьется вокруг тела жениха, сохранит его тепло, защитит от злого человека", - считали люди. Кроме того, невеста дарила свои пояски всей многочисленной родне будущего мужа. Ведь она входила в новую семью, и с этими людьми ей тоже нужно было установить добрые и прочные отношения. "Так пусть ее яркие пояски украсят одежду новой родни, защитят от несчастья!" - думали русские люди.

Поясок, среди прочего, служил и оберегом, поэтому-то кроме слов на нем вышивали или ткали знаки и символы, которые по своему значению должны были охранять хозяина. Достаточно часто такими символами являлась свастика /пояс из экспозиции музея/. Но почему именно свастикальный рисунок? Давайте попробуем разобраться. Для начала разберем символ - ромб, внутри которого изображена свастика. Ромб, в народном сознании, соотносится с солнечным кругом. А ромб с крестом /как в нашем случае/ обозначал, возможно, солнце рождающееся. Свастикальный знак сам по себе очень древен. Существует версия, что появился он еще во времена палеолита - ровесник одного из величайших открытий человечества - способа добычи огня. Для древнейших людей в крестообразном знаке соединялись два величайших открытия: человек осознал пространство - четыре стороны света. Если вглядеться, то у знака нет ни начала, ни конца. Он одновременно и открыт, и замкнут, из центра выходят линии, направляясь в бесконечность, в ней же они сходятся, возвращаясь из бесконечности. Если иметь в виду его значение как источника тепла и света, то он приобретает символический смысл   благоденствия. Бесконечное движение и тепло пересекаются в одной точке. Значение знака замечательно – это понятно уже по названию знака. В переводе с древнейшего языка индоиранцев (с санскрита) - слово это означает "си"- хороший, добрый; "асти"- бытие, то есть хорошее доброе бытие. Свастикальный знак можно встретить где угодно. И в культуре Востока, и в облачении фараона, изображенного на амфоре. И кажется, что знак этот безродный. Он появляется у разных народов на определенном этапе развития. Однажды он появился и у славян. Первоначально свастика вышивалась на рубашке воинам, охранявшим рубежи государства. Считалось, что у человека, имеющего такой оберег,   концентрируется внутренняя защита и его не возьмут никакие злые силы. Позже свастика - оберег перекочевала в другие вышивки, сохранив свое доброе значение. Так и наш поясок должен был уберечь хозяина от неприятностей.

Но, оказывается, значение имело не только то, что вышито, но и то, какого цвета нити использованы. Цвету принадлежала чуть ли не главная роль. Преобладающий цвет в нашем поясе - красный. Что же это может означать? Источником красоты и жизни у славян почитался свет – огонь. Они считали огонь "началом высшей животворности" и самой жизни. Отношение к огню в народе было особое: его называли "батюшка ты, Царь - огонь", говорили, что почитать его нужно все равно как БОГА. Цвет огня - красный, а слово "красный" в древнерусском языке, связанное с представлением об огне и свете, понималось как "благовидный" и "прекрасный". От понятия света оно перешло к обозначению цвета, сохранив то же значение, что и "белый свет". В народе верили, что красный цвет обладает чудесными свойствами, и связывали его с плодородием.

Таким образом, в народном представлении красный цвет - цвет солнца, понятие "красный" связано с представлением о свете, об утренней заре, о лошадях, на которых выезжает Солнце.

Вот какой, оказывается, удивительный наш чудо-поясок. Как много интересного может рассказать он знающему человеку. Но ведь поясок - это только одна из деталей одежды. Тема эта неисчерпаема, и для исследователей очень интересна.

ЛИТЕРАТУРА

1. Маерова К., Дубинская К. Русское народное прикладное искусство. М., 1990.

2. Родионов А. Красная книга ремесел. Барнаул, 1990.

3. Липинская В. А. Русское население Алтайского края (народные традиции в материальной культуре XVIII - XX в. в.) М., 1987.

4. Этнография восточных славян (очерки традиционной культуры). М., 1987.

5. Изобразительные мотивы в русской народной вышивке. М., 1990.

Начиная с XVIII века очевидно почувствовалось переплетение и взаимообогащение русской и национальной алтайской культуры на территории южного Алтая. На русский орнамент оказывали влияние алтайцы и частично кочевники барабинских степей. Этим влиянием можно объяснить появление в русской вышивке,   используемой в праздничных одеждах, свастикальных элементов, различных косопоставленных ромбов, украшенных на острых концах "хвостиками" - завитками. Нужно отметить, что южный регион Алтая, и, в частности ныне Рубцовский, Алейский, Змеиногорский и другие районы, на период XVII - начала XVIII в.в. мало известны своей национальной одеждой. В данное время практически не вводилось никакой новизны, а использовались старые приемы, как в фасонах одежды, так и в вышивке. В праздничной одежде по-прежнему не было изощренности и купеческого шика, а вышивка оставалась невитиеватой и неброской /рис. 1/. Однако, следует отметить важную особенность, что по своим узорам и традиционности орнаментальных мотивов южноалтайская национальная вышивка уже тогда впитывает в себя удивительное русское начало: простоту форм, прозрачность рисунка и сквозную динамику его развития плавными переходами и величием "красного" на "белом".

Освоение в XVIII веке Алтая, и, в частности   южной его части, переселенцами повлекло за собой смешение стилей в одежде. "Южный" стиль, распространенный на юге России и в западных ее губерниях, на Украине, в Восточной Польше и Прибалтике, подвергся смешению с "южноалтайским" стилем. В этом синтезе родилась основная, самая распространенная в XVII - начале XIX в.в. на юге Алтая, одежда: рубаха, юбка, сарафан, штаны.

"Северный" стиль в одежде был распространен частично в Центральной России, а в основном - севернее центральной полосы. На территорию юга Алтая он пришел со своими многочисленными поясами, кружевом, сдержанным орнаментом шитья, сарафанами и рубахами. На юге Алтая "северный" стиль дополняется действительно необычайной теплотой витиеватого рисунка с использованием разнообразных чисто южно-алтайских мотивов: огоньков, одуванчиков, соцветий клевера, степных трав, колосков зерна.

Строгий, немного расширенный книзу, женский сарафан перекочевавший с российского севера, из домотканой шерсти черного, синего, серого, реже - какого-либо другого цвета, к началу XIX века украшался впереди тесьмой, а в праздничном варианте – вышивкой крепился на двух лямках от груди.                                                        

Рубаха имела многофункциональное значение. Она была одновременно нижним бельем, ночной рубахой, домашней одеждой или праздничной, в зависимости от ткани и обережной вышивки. Рубаха оставалась долгое время единственной одеждой девочки до семи лет, а в бедных семьях до 15 лет, пока девушка не шла в "работы". Вышивались у рубахи рукава и грудь, а особенно вышивали свадебные рубахи и рубахи беременных женщин. Основным материалом служил тонкий лен /рис. 2/. Любопытной деталью одежды являлись съемные рука­ва, которые надевались поверх рукавов рубахи.

Одним из важных и обязательных элементов женской нацио­нальной одежды юга Алтая в XVIII веке был фартук или передник, кото­рый закрывал сарафан от груди до пола и крепился на лямках. Подол и лямки фартука украшали вышивкой и тесьмой.

К началу XIX века алтайский сарафан затронула новая мода - теперь он стал бочковой формы.   Цельное полотно укладывали склад­ками, которые закреплялись в области груди на небольшом пояске и лямках. Шов украшался тесьмой из кружева. Новым элементом вышив­ки стал бисер - это влияние украинских и польских традиций. Измени­лась ткань сарафана: от ситца, льна, сатина и домотканой шерсти до яркого шелка или бархата, преимущественно красных оттенков. В хо­лодные месяцы года носили сарафаны из плотных тканей, сотканных из овечьей шерсти.

К началу XIX века наблюдается множество изменений в фа­сонах женской рубахи. У нее появляется маленький воротник-стойка и воротник-язычок. Верхнюю часть рубахи до талии вместе с рукавами стали делать из ситца. Переселенцы с севера называли ее "станина", переселенцы с юга - "приставка". Рубаху для девочек продолжали шить цельнокроеную, а неизменным элементом в ней оставалась обережная вышивка.

В женском гардеробе конца XVIII века появилась новая верхняя одежда - кофта. Она имела модный воротник и кокетку, которая украшалась воланом, кружевом и тесьмой, а иногда вышивкой /рис. 3/.

От кофты пошла еще одна обновка - парочка. Она состояла из кофты "на выпуск" и широкой юбки до пят. Низ юбки украшался воланом и тесьмой. Ткань для парочки выбирали нарядную и дорогую, и лишь в бедных домах носили парочки домотканые.

Неизменными долгие десятилетия оставались женские вязаные чулки. Женщины, проживающие на юге Алтая, не носили штаны, только переселенки с севера в холодные месяцы года носили "чембари". Сарафан или рубаху заправляли в штаны - это называлось "подчембариваться". Штаны были одинакового кроя, как для мужчин, так и для женщин. Обувь была в меру разнообразная. Кто был беден - носил лапти, валенки. Кто был более состоятельным носил обувь "на кожаном ходу".

К началу XIX века появились модные женские ботиночки, а уже к концу века калоши, которые обычно носили в паре с валенками.

Верхней зимней одеждой в XIX веке были традиционно овчинные шубы. Если шуба была сшита мехом внутрь, то она называлась тулупом, если наружу - доха. Тулуп часто использовали для продолжительной работы на холоде или в дальней поездке, поэтому шили его широким и длинным, а шубы шили длиной до колена и использовались они для более светских мероприятий. Дорогие шубы украшали орнаментальной вышивкой. Позднее, к концу XIX - началу XX века на территории южного Алтая появились полушубки длиной выше колен и душегреи или жилетки на меху.

Самым распространенным головным убором алтайских женщин многие десятилетия был платок. Платок имел многофункциональное значение. Его носили по-разному замужние женщины и девушки. Девушки, например, повязывали платок, складывая его по диагонали, не закрывая лба, а концы платка завязывали под подбородком узлом. Замужние женщины старались закрыть лоб, а концы платка завязывали сзади на шее. Платки были разные: самые простые - ситцевые с печатным рисунком, шелковые - с кистями, вязанные - шерстяные и пуховые, расшитые национальным орнаментом праздничные платки.

Алтайская молодежь /да и более старшее поколение/ по особенному уделяли внимание убранству быта и одежды. Девушкам надо было "форсануть" пышностью своих юбок и сарафанов, яркостью и изяществом шалей и полушалков, роскошью вышивок и кружев. Парни тоже были не против щегольнуть лихим чубом под затейливым головным убором, красной рубахой с длинным поясом, сапожками - голенищами-гармошками.

Осталась незатронутой тема приданого. От приданого зависела жизнь женщины в семье мужа, и поэтому готовить его начинали заранее. Примерно с 7-10 лет, в зависимости от достатка семьи, для девочки заводили особый сундук, куда постепенно накапливали товар в виде ткани, постельного белья и одежды. Содержимое сундука зависело от местных обычаев и достатка семьи.

В начале XX века в алтайском "местечке" приданое невесты составляло: рубашка для жениха с оберегами и приворотами, полотенца для свадьбы и для подарков родне жениха, расшитое постельное белье, одежда для невесты на три дня свадьбы /около десяти парочек/, дорогие ткани, фартуки, платки.

Одежда современных алтайцев носит на себе отпечаток истории, начиная со времен освоения алтайских земель переселенцами. В современной национальной одежде на территории юга Алтая прослеживается не только смешение "северного" и "южного" стилей, а чисто национальные алтайские особенности. В настоящее время бытуют овчинные мужские и женские шубы, шапки, теплая обувь. Их носят зимой в основном те, кто по характеру работы много времени находится на улице. Длинные полы шубы /тулупа/ дают возможность прикрывать ноги при верховой езде. Низ шубы обычно украшают полосой темной ткани с вышивкой национального алтайского орнамента. Шубы подпоясывают длинным поясом из ткани.

На территории Змеиногорского района /бывший Рубцовский округ/ в отдаленных селах сохранилась алтайская круглая шапка с высоким верхом, обычно изготовленная из лапок лисы или белки, подстеганная с внутренней стороны шкурками зайца или ягненка. Форма и отделка верх шапки традиционны. При отсутствии лисьих или беличьих лапок верх шапки шьют из овчины или шерстяных лоскутков. Такую шапку носят и мужчины, и женщины.

Сохранение общепринятых национальных черт в современной одежде алтайцев, проживающих в южной части края, а именно: в Чарышском, Змеиногорском, Шипуновском, Поспелихинском, Угловском, Курьинском, Локтевском, Рубцовском районах, обусловлено рядом объективных причин: климатическими условиями региона, характером работы, связанным с отгонным животноводством и долгим пребыванием в условиях холода и, наконец, с незабвением и хранением национальных традиций.

        - символ Воды

Рис. 1. Мотивы орнамента вышивки праздничной одежды южноалтайских поселенцев (XVII-XVIII в.в.)

Рубаха для беременных               Праздничная рубаха

   (ночная рубаха)

Рис. 2. Наиболее распространенные виды рубах населения юга Алтая

           (конец XVIII- нач. XIX в.в).

               Рис. 3. Женская кофта (конец XVIII -XIX в.в.)

ЛИТЕРАТУРА

1. Степанская Т.   М.   Культовое зодчество Алтая // Алтайский сборник. - Вып. XIV , Барнаул, 1991.

2. Родионов А. М. Красная книга ремесел., Алт. кн. издательство Барнаул, 1988.

В истории возникновения ныне существующих сел на территории Рубцовского района можно выделить три основных этапа:

1. Середина - вторая половина XYIII века, связанный с расширением и самовольным захватом новых территорий старожильческим населени­ем

2. Конец XIX века - начало XX века. Новые поселения возникают, бла­годаря усилиям переселенцев из малоземельных губерний Европей­ской России.

3. Первые годы Советской власти. Окончательное землеустройство крестьян позволило многим из них переселиться ближе к своей земле с организацией там постоянных поселков.

Данная статья посвящена второму этапу времени, когда возни­кают такие крупные села, как Веселый Яр, Ново-Александровка, Шелковниково, Рубцовское (ныне г. Рубцовск) и некоторые другие.

Отмена крепостного права в 1861 году и наделение крестьян землей, ликвидация их личной зависимости и появление возможности, хотя и в ограниченных пределах, распоряжаться ею дали мощный тол­чок развитию производительных сил России, складыванию новых эко­номических отношений внутри российской деревни. Начавшийся про­цесс разложения крестьянства, разделения его на несколько основных групп по владению основными средствами производства в конечном итоге уже через несколько лет привели к тому, что зажиточные крестья­не, составляя около одной пятой всех крестьянских дворов, стали вла­деть одной третью, а часто и одной второй частью всех посевов и ра­бочего скота. Эта же группа владела более 70 процентами всех улуч­шенных орудий. Эта же группа в основном нанимала и батраков.

С другой стороны, бедняки, составлявшие около половины всех крестьянских дворов, оказывались даже не в состоянии обрабатывать полностью свой надел, так как многие из них не имели рабочего скота. Благодаря естественному приросту населения быстро нарастало малоземелье. Увеличить площадь землепользования такие крестьяне не могли, так как не обладали средствами для покупки или аренды помещичьей земли. Особенно тяжелым было положение крестьянства в центрально-земледельческих и средневолжских губерниях, бывших ранее житницей России. Острое малоземелье сочеталось здесь с сильными пережитками крепостничества (1).

Как известно,   сельское хозяйство   Сибири   отличалось от сельского хозяйства огромного большинства губерний   Европейской России, прежде всего, отсутствием помещичьего землевладения. Кроме того, в Сибири было много земли, пригодной для земледелия и еще не вовлеченной в обработку. Вот почему сибирские земельные просто­ры издавна привлекали крестьян из Европейской России. Но в 60-70-х годах приток переселившихся составлял всего лишь около 12 тыс. человек в год. В 80-90-х годах переселение за Урал растет и становится основным направлением   переселенческого движения крестьянства. Первое место по масштабам переселения занимает Томская губерния, а на ее территории - Алтай, свободное переселение на который было разрешено в 1865 году. Всего из общего числа переселенцев, пришедших в Сибирь с 1885 по 1893 год, в Томской губернии поселилось 75 процентов (2).

Основной формой устройства переселенцев было доприселение к старожильческим селениям. К старожилам приселялись по приемным приговорам, т. е, официальным соглашениям старожилов на наделение переселенцев всеми угодьями. За выдачу приемных приговоров сельские общества взыскивали до 50 рублей. Переселенцы, не имевшие средств на оплату приемного приговора или же не принятые старожилами в свое общество, оказывались на положении неприписанных. Они проживали в старожильческих селах в качестве батраков или на правах "полетовщиков". "Полетки" были одной из разорительных форм краткосрочной аренды, взимавшейся за разрешение пользоваться угодьями. К 90-м годам в Алтайском округе скопилось 184 тыс. неустроенных переселенцев, а к 1903 г. - более 200 тыс. (3).

Сельское население продолжало расти, обострялась борьба за землю. Она выражалась в самовольных захватах ее путем образования новых поселков и заимок, в столкновениях между старожилам и новоселами. Все это вынудило царя пойти на завершение крестьянской реформы для алтайских крестьян. В 1899 г. был издан закон "О поземельном устройстве крестьян Алтая". Земли, которыми пользовались крестьяне, отмежевывались от кабинетских и передавались в собственность   государства.   Крестьяне   теперь   должны   были   платить "оброчную подать" в казну. Около одной трети крестьян, получивших наделы, составили переселенцы. Но земля не выделялась на тех, кто не имел собственного хозяйства. Батраки и многие бедняки не получили земли и на этот раз. Максимальный надел устанавливался в 15 десятин на мужскую душу. Если в деревне имелся излишек земли, его отрезали в пользу Кабинета. Если земли не хватало, прирезки не производили, а уменьшали надел. (4).

Заимка, как считает В. А. Липинская (5), обычно начиналась с одного - двух домов и первоначально не имела упорядоченной застройки. Дома стояли разобщенно и разбросанно. Она же выделяет четыре стадии в развитии нового населенного пункта в Алтайском округе от заимки до постоянного населенного пункта:

1. сооружение временных построек (шалашей, балаганов);

2. возведение изб и других строений, использовавшихся сезонно;

3. появление постоянного населения;

4. хозяйственное и административное обособление населения.

При водворении на алтайских землях переселенцы предпочи­тали места с такими естественно-географическими условиями, которые были близки к условиям на их родине. Так выходцы из центрально­-черноземных губерний Европейской России и с Украины преимущест­венно селились в западных степных районах, а переселенцы из Вят­ской. Пермской и Тобольской губерний чаще оседали в лесных рай­онах. По национальному составу, как показывает карта "Население Си­бири в XIX веке", территория Рубцовского и близлежащих районов в это время была заселена в основном русскими и украинцами (6).

Новые места для переселения определялись, как правило, с помощью ходоков, посылка которых для предварительного зачисления участка на семью (или группу семей) с 1896 г. считалась обязательной, хотя часто и не выполнялась. Под видом ходоков часто ехали сами пе­реселенцы: получить переселенческое свидетельство было сложно, надо было сначала добиться получения соответствующего документа о зачислении участка. Ходаческое же свидетельство выдавалось проще. Поэтому крестьяне брали ходаческие свидетельства на всю семью и ехали по ним. Иногда в качестве ходоков выступали главы семей, со­бравшихся переселяться. В этом случае ходок, зачислив участок, выпи­сывал семью и ждал ее в Сибири. Каждый переселенец получал на ру­ки свидетельство, в котором указывались его права. В их числе было право пользоваться удобной отмежеванной   землей в количестве не менее 15 десятин на душу и лесным материалом на постройки и топли­во, не иначе как с разрешения лесного начальства. Переселенец был обязан платить по 6 рублей с души оброчной подати в доход Кабинета Его Величества за пользование этой землей (7).

Следует отметить, что на нынешней территории района тогда уже существовало несколько крупных сел, основанных еще в XVIII веке, таких, как Бобково, Катково, Половинкино. Вся же приборовая часть и территория, прилегающая к предгорьям, была заселена слабо. Здесь имелись лишь временные заимки, в которых крестьяне-старожилы жили во время сенокоса и уборки. Пустующих земель было много, но их освоение сдерживалось политикой царского Кабинета, считающего эти земли своими и допускавшего лишь их краткосрочную аренду. Поэтому образование новых поселений было связано со старожилами, которые постепенно обживали новые участки, закреплялись на них и nревращали заимки и хутора в постоянные поселения.

После отмены крепостного права и разрешения свободного переселения на Алтай число переселенцев стало быстро расти, и в 1894 году мы имеем первые достоверные письменные свидетельства о возникновении такого крупного современного села Рубцовского района, как Ново-Александровка. В краевом архиве сохранилось письмо воронежского губернатора начальнику Алтайского горного округа, в котором он просит оказать поддержку 187 семействам крестьян – переселенцев Воронежского уезда Рождественской волости селений Правая Хава, Дмитриевская Хава, Суходолка, Новоселки, Горянские Выселки, Архангельское, Рождественская Хава, Морозовка, Хреновое, Ивановка, Макарья, Рыкань (8).

Переселение было организовано землевладелицей Воронежского уезда Александрой Николаевной Антаевой, которая пожертвовала на это дело 12 тысяч рублей. Она же и распределяла эти деньги. Часть их была выдана в Воронеже при отправке, а остальные, на сумму 7410 рублей, переселенцы получили в Барнауле по спискам, составленным Антаевой же. В июле 1894 года переселенцы прибыли в Алтайский округ, доплыли на пароходе до пристани Камень, а затем, как сказано в документах, "водворены на участке свободной и пустолежащей земли... между границами деревни Половинкинской и участком Веселый Яр, где ими образовано совершенно отдельное селение, под названием Ново-Александровское, отстоящее в 18 верстах от Локтевского завода"(9).

Новым поселенцам сразу же пришлось несладко, ибо выданной им ссуды едва хватило на приобретение рабочего и молочного скота, а на пропитание денег уже не было. Они прибыли летом, посеяться не успели и поэтому были вынуждены обратиться за дополнительной помощью.

К тому же выделенные им земли оказались неудобны, и вскоре крестьяне подали новое прошение начальнику Алтайского горного oкруга об отводе новых земель и места поселения, так как выделенный участок на берегу Алея весной заливало и отрезало водой. В этот раз сама Антаева осмотрела и одобрила новое местоположение поселка. В архиве     сохранился     чертеж     расположения     поселка     Ново- Александровский, на котором изображено первоначальное место поселения, а также места самовольно занятые поселенцами (10).

Подобным же образом переселенцами из различных губерний Европейской части России было образовано село Шелковниково (нынешняя Большая Шелковка). Правда, переселенцы пришли не на пустое место, а поставили свои избы на уже существовавшей заимке арендатора Шелковникова. Сохранилось несколько прошений крестьян различных губерний о разрешении заселиться им в Локтевской волости между границами деревни Лебяжье и селом Коростелевским. Самое ранее из них датировано августом 1885 года. 15 октября 1886 года межевшик Сперанский прислал в земельную часть главного управления Алтайского горного округа рапорт, в котором докладывал: "Имею честь представить в земельную часть главного управления дело за №151 об образовании нового селения Шелковникова при озере Коростелевском" (11).

Новое поселение быстро росло, и на 1 ноября 1893 года в нем проживало 568 душ мужского пола, приходилось по 18 десятин земли на одну душу. На 1 января 1895 года, по данным из приговора Шелковниковского сельского схода, в составе местного сельского общества было уже 680 душ (12).

Выделенные обществу земли оказались не очень удобными (солончаки, сенокосы), и крестьяне неоднократно просили выделить им дополнительные площади из пустующих земель, принадлежавших Ка­бинету. О том, насколько остра была эта проблема для сельчан, гово­рят сообщения местных чиновников, в которых они писали, что в слу­чае неудовлетворения этих просьб и требований шелковниковских кре­стьян "могут получиться волнения" (13).

В переписке с заведующим переселенческим отделом Томской казенной палатой, управляющим Локтевским имением, Шелковниковским волостным управлением об устройстве непричисленных пересе­ленцев сохранился схематический чертеж деревни Шелковниково, да­тируемый началом XX века (14).

На Веселоярской земле первые поселенцы появились в начале 90-х годов. Были они из разных губерний и заселяли эту землю в тече­ние нескольких десятилетий вплоть до революции и гражданской вой­ны. Сохранилось одно из первых прошений от крестьян Черниговской губернии Черниговского и Остерского уездов Пакульской и Волчковской волостей в количестве 20 семейств, подписанное их доверенным, крестьянином села Локтевское Алексеем Петровичем Пинчуком с просьбой поселиться им по левую сторону реки Алей в 15 верстах от села Локтевское, где находится заимка крестьян Литуриных под названием "Веселый Яр" (15).

Прошению был дан законный ход, было получено разрешение. За два-три года на эту землю переселилось несколько сот семейств. Из ряда документов следует, что основная масса переселенцев поселилась здесь в 1892 году. Официально новый поселок был приззнан самостоятельным поселением в 1894 году. В этом году были отмежеваны и его земли в количестве 20100 десятин, рассчитанные для населения в 1340 душ. (16).

Прибывшие на новое место крестьяне встретили крайне недоброжелательное отношение к себе со стороны старожилов окрестных сел, издавна пользующихся этими землями. Пользуясь наличием больших массивов свободных земель, те вели хищнический способ обработки земли: заарендовав участок, истощали его за несколько лет затем бросали и переходили на новый. В результате веселоярцы получили много земель, уже потерявших свою силу. Между крестьян выбиравшими место для себя, был в свое время спор, связанный с тем, что вверх по течению Алея были солонцы, а внизу хорошая земля, пригодная для земледелия. Одни настаивали, чтобы селиться против хорошей земли, другие против солончака, исходя из того, что плохая земля будет использоваться как пастбище для скота, а дальняя – для земледелия. В споре победили последние, и село было основано против солончака. Но в 1894 году на хороших землях была основана Ново - Александровка, и веселоярцы потеряли их значительную часть, так что были вынуждены арендовать землю как у Кабинета, так и у старожилов. Затем от Веселоярской земли были сделаны прирезки крестьянам других сел, в частности, сел Рубцовского и Шелковниковского. В результате крестьяне начали страдать от малоземелья. Особенно тяжело было положение только что переселившихся крестьян, непричисленных к сельскому обществу и еще не получивших ни одной десятины земли.

В 1894 году веселоярским крестьянам было выделено 20100 десятин с расчетом на население в 1340 душ. За 10 лет произошло увеличение населения до 2013 душ. Исходя из нормы на каждую душу по 15 десятин удобной земли, крестьянам Веселоярска не хватало 7930 десятин (17).

В дело вмешался член Государственной Думы Алексей Григорьевич Мягкий. (Из письма начальнику Алтайского округа от зав. отделом Кабинета, датированного февралем 1908 года, следует, что Мягкий был односельчанином веселоярцев, крестьянствовал здесь же и был избран защищать их интересы и интересы крестьян всей округи в Госдуме. О том, что он занимался этой работой весьма активно, свидетельствуют и его письма о предоставлении крестьянам других селений Змеиногорского уезда, например Шелковниковского, права пользоваться сенокосными участками в Барнаульском бору ( 18). А. Г. Мягкий направил управляющему Кабинетом заявление, в котором ярко обрисовав бедственное положение безземельных крестьян своего округа, просил назначить комиссию по прирезкам земли крестьянам как Веселоярска, так и поселков Николаевского и Кругленького. Из канцелярии Кабинета были направлены все соответствующие документы, работа началась, и в 1908 году из земель царского Кабинета в местностях под названиями "Старые шары", "Новые шары", "Лишайная", "Целина", "Дресвяная" общей площадью более 9,5 тыс. десятин веселоярцам бы­ли прирезаны новые участки, о чем и сообщил в главное управление Алтайского округа и.о. управляющего Локтевским имением (19).

По имеющимся архивным данным, мы можем с определенной степенью точности определить и дату возникновения такого крупного села, как Ново-Егорьевское. Так, документ от 26 июня 1884 года раз­решает поселиться группе крестьян, в числе которых и семья крестья­нина Рязанской губернии Раненбургского уезда Веденавской волости деревни Соколовка Василия Ермолаевича Степанова, на пустующее место между дер. Лебяжьей и Сростинской во вновь образуемую дер. Егорьевскую. 14 июля 1884 года помощник волостного старшины Локтевской волости Подкорытов рапортовал: "...вследствие распоряжения главного управления Алтайского горного округа относительно образо­вания нового заселка между с. Сростинским и дер. Лебяжьей над на­званием Петухов Лог, по которому оказалось: местность эта действи­тельно пустая, на расстоянии приблизительно 12 верст в длину и 25 верст в ширину для сенокошения и хлебопашества удобная, неудобств к заселению никаких не предвидится" (20).

В особой "рубцовской" папке хранятся архивные документы, связанные с возникновением села Рубцовское и наделением крестьян этого села землей (21).

Первый документ в этой папке датирован 12 декабря 1891 года, последний 17 августа 1900 года. Среди документов - прошение Рубцо­ва как представителя 58 семей переселенцев Самарской губернии, прошение крестьян Саратовской губернии и др. о разрешении поселиться в местности "Хрусталевская степь" между дер. Оловянишниково и Усть-Склюихой Бийского округа, план дер. Оловянишниково, на котором обозначен дом Рубцова, Алей, кладбище (так называемые "киргизские могилы"), луга. Раньше этими землями пользовались крестьяне уже существовавших деревень Бобково, Захарово, Катково, Оловянишниково Половинкино. Естественно, они приняли новых поселенцев не­доброжелательно.

В Центральном государственном архиве хранится документ за 1892 г., из которого следует, что "новые переселенцы, занявшие земли дер. Оловянниково, отказались переехать в отведенное для них место и оказали неповиновение чиновнику по крестьянским делам. Крестьяне отказались принять в свое общество самовольно поселившихся на их землях. Последние начали использовать угодья, что привело к столкновениям со старожилами". Дело было передано на решение во II департамент Сената (22).

24 февраля 1892 года чиновником по сбору аренды Михельсоном Рубцову была разрешена аренда 50 десятин земли против урочища "Широкая Лука". А в 1895 году поселению Рубцова было отведено 18197 десятин земли, в т.ч. 17273 дес. удобной. В это время в поселении жило 959 душ мужского пола (23). 27 апреля 1896 г. Правительствующий Сенат постановил причислить рубцовчан в общество деревни Оловянишниково и отмежеванный им участок предоставит общее пользование переселенцев и крестьян деревни (24). Самостоятельными крестьяне Рубцовского стали лишь в 1900 году, когда общее присутствие губернского управления определило: "из заселка Pyцовского по переименованию его в деревню того же названия образовать отдельное сельское общество с причислением в Ново-Алейской волости, а также о выделении деревни Рубцовской отдельного от крестьян дер. Оловянишниково земельного надела" (25).

В 1904 году в селе проживало 1528 мужчин, 1532 женщины, на них было выделено 23937 десятин земли. Имелась церковь, церковно-приходское училище, 4 торговых лавки, хлебозапасный магазин, винная лавка, 3 ветряных мельницы, 3 кузницы, пивная лавка. Ежегодно проводилось 3 ярмарки (26).

На 1 января 1908 года в селе проживало 1534 душ мужского пола; во владение села было отведено 2292 дес. удобной земли. Соседями рубцовчан по земле были крестьяне сел Лебяжье, Ново - Егорьевское, Захарово, Оловянишниково, Половинкино, Ново - Александровское. По отводу 1911 года, земельный надел рубцовчан состоял из 1701 дес. выгона, 19057 дес. пашни, 895 дес. сенокосов, 124 дес. лиственного леса (кустарников) (27).

Как эти, вышеуказанные села, возникшие в конце XIX века, так и ранее существовавшие, располагались на землях царского Кабинета, считавшихся личной собственностью императорской фамилии. Получить в надел больше 15 десятин крестьянин-переселенец не мог, эти выделенные переселенцам земли составляли лишь часть территории царского имения, в данном случае Локтевского имения Коростелевского лесничества. Остальная земля сдавалась в аренду более состоятельным крестьянам на определенных условиях и на определенный срок. На территории лесничества были выделены следующие участки - "Сростинская степь", "Узкая степь", "Склюянская степь", "Склюянский борок" и др. Между землями сел Бобково, Титовки, Ново-Егорьевского располагалась оброчная статья "Тишина" обшей плошадью 1344.7 дес, оброчные статьи "Киргизская 1-я" и "Киргизская 2-я", расположенные между земельными наделами с. Веселоярска и дер. Кругленькой, сдавались в аренду казахам, где имелось несколько десятков их зимовок (общая площадь этой статьи составляла 8,5 тыс. дес.) (28).

На арендованных землях крестьяне ставили свои заимки, занимались не только хлебопашеством, но и выпасом скота, производством муки. Так, между землями дер. Половинкино и Ново-Александровка находилась оброчная статья "Трутневская" площадью 1,5 дес. Она была заарендована под водяную мукомольную мельницу обывателем с. Локтевского Григорием Гузеевым и семипалатинской мещанкой Агафьей Трутневой. Здесь имелся амбар с жерновами, жилой дом и надворные постройки. Статья "Мельничная", расположенная на Алее между Оловянишниково и Рубцовкой, также использовалась под водяную мукомольную мельницу. Арендатором был крестьянин Курской губернии Александр Овсянников. В Коростелевское лесничество входили также боровые покосы, тоже сдававшиеся в аренду.   Среди них и озера, такие, как Горькое, Песьяное, Куличье, Чебачье, Мухино, Черненькое, Митянино, Кузнецовское. Каждый из участков (всего их в лесничестве было 414) имел свое собственное неповторимое название, отражающее какую-либо особенность местности. В лесничестве были урочище Усоль, канавка Хаврино болото, Мокрая ляга, Авдотьи ямки, Каменная согра, Разбойный остров, Павлова ляга, Барсучье болото, Лабзы, Ва­вилон, Моховье болото, Кокуй, Черненькое болото и т. д. (29).

До 1894 года все вышеуказанные селения входили в состав Бийского округа Томской губернии. В 1894 году из Бийского был выде­лен Змеиногорский округ. Его население составляло 243 тыс. чел., из них неместных уроженцев было 82 тыс. (34 процента). В 1896 году из Томской губернии был выделен Алтайский округ с территорией 400 тыс. верст, и бывшие округа, вошедшие в его состав (Барнаульский, Змеиногорский, Бийский, Кузнецкий и южная часть Томского), стали называться уездами. Территория округа являлась личной собственностью русских царей. Заведование округом осуществлялось управляющим, подчиненным непосредственно царскому Кабинету. Уезды, в свою очередь, делились на волости. По данным 1906 года, в Змеиногорский уезд входили 17 волостей, а именно: Алейская, Курьинская, Колыванская, Покровская, Чарышская, Ново-Алейская, Шелковниковская, Локтевская, Александровская,   Ново-Шульбинская.   Усть-Каменогорская Владимирская, Бобровская, Риддерская, Бухтарминская, Зыряновская, Верх-Бухтарминская,   Нарымская. Из Ведомости селениям крестьян старожилов, переселенцев и оседлых инородцев, составленной в 1899 году по документам, имеющимся в Чертежном межевом архиве Главного управления Алтайского округа, нам удалось составить точный список населенных пунктов, существовавших и входивших в это время состав трех волостей на территории Коростелевской и Катковской оброчных статей. В Ново-Алейскую волость входили села Красноярское, Бобково (Склюиха), Дурнево, Клепечиха (Токмушкина), Маханова, Оловянишникова, Половинкина, Поломошнова (Ново-Маханова), Поспелиха, Рубцовский заселок, Усть-Склюиха (Каткова), Токарева, Захарова (хутор). (Названия сел приводятся так, как они указаны в документах. Автор), В Шелковниковскую волость входили села Шелковниковское, Беленькая (Бокур), Егорьевская, Кормиха (Кроликова), Коростелевское-2,   Коростелевское-1   (Старо-Коростелевское),   Кругленькая,   Лаптева (Лаптев Лог), Лебяжье, Ляпуново, Озерно-Кузнецова, Сростинское, Титовский заселок, Топольное, Угловая, Шадруха. В Локтевской волости были село и завод Локтевский, Александровка, Асинкритовка, Веселый Яр, Георгиевка, Золотуха, Ново-Михайловская (Новенькая), Антаевка (Ново-Александровская),   Ново-Алейская, Николаевская, Покровская, Успенка, рудники Сугатовский, Золотушинский, Титовский (30).

Подводя итог, можно отметить, что крестьянские переселения в юго-западную часть Алтая в конце XIX - начале XX веков позволили значительно увеличить общую площадь обрабатываемых земель в этом районе, дали толчок и развитию производительных сил. Но непоследовательная политика, крайне медленный отвод и наделение земельными участками, допущенные из-за незнания чиновниками местных условий ошибки поставили жителей многих новых поселений буквально на грань гибели. Особенно тяжело приходилось самовольным непричисленным переселенцам. Многие из них жили, собирая милостыню. Половина непричисленных были бездомными. Участки переселенцам выделялись наспех, часто без воды и с неудобными для хозяйства землями. В 1909 году в Змеиногорском уезде число беспосевных крестьян достигало 48 процентов, 25 процентов переселенческих хозяйств не имели рабочего скота. Все они были вынуждены либо нескольку лет батрачить в хозяйствах крепких крестьян, либо перебиваться случайными заработками. Усиливающаяся социальная напряженность и быстрое расслоение алтайского крестьянства вели в дальнейшем к усилению борьбы наиболее обездоленных слоев за свои права.

ЛИТЕРАТУРА

1.История СССР. Т.2, М., 1965, с.185.

2. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983, с.33.

3. Там же. с.112.

4. Худяков А. А. История Алтайского края. Барнаул, 1971, с.49.

5. Липинская В. А. Заимки Западной Сибири конца XIX века как сезонные поселения. В кн.: Хозяйство и быт Западно-Сибирского крестьянства XVII – нач. XX в.в. М., 1979, с. 168.

6. Русская топонимия Алтая. Томск, 1983, с.32; История Сибири, т. 3, Л. 1968, с. 80.

7. Центр хранения архивного фонда Алтайского края, далее - ЦХАФ АК ДФ4, оп. 1, д. 2330, л.173.

8. ЦХАФ АК, дф. 4, оп. 1, д. 2299, л.26.

9. Там же, л.4-5.

10. Там же, л. 18-а.

11. Там же, д. 2197; дф.З, оп.1, д.631, л. 18.

12. Там же, дф.4, оп.1, д.2197, л.391,448.

13. Там же, д.2876.

14. Там же, д.2880.

15. Там же, дф.3, оп.1, д.863, л.1,2.

16. Там же, дф.4, оп.1, д.2779, л.100, 112.

17. Там же.

18.Там же, дф.4, оп.1, д.2779, л.116,116-а.

19. Там же, л. 100д. 2777, л. 163,164.

20. Там же, д. 2182.

21. Там же, д. 2255.

22. Крестьянское движение в Сибири, 1861-1907 гг. Хроника и историо­графия. Новосибирск, 1985 г., с. 167.

23. ЦХАФ АК, дФ4, оп.1, д.2255, л.7,243.

24. Там же, л. 365.

25. Там же, л. 367, 368.

26. История Алтая в документах и материалах. Конец XVII - нач. XX в.в. Барнаул, 1991, с 273.

27. ЦХАФ АК, дф.29, оп.2, д.1,л.6, 25.

28. Там же, дф.4, оп.1, д.3261, л.7, 8.

29. Там же, д.3261, л.9.

30. Крестьянство в Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983, с. 118, ЦХАФ АК, дф.4, оп. 1, д. 2777, л.26, 27.

ЛИТЕРАТУРА

1.   Баталов А. Н., Ким В. В. К историографии Сибирского казачьего войска. // Доклады I межвузовской научной конференции по историографии Сибири. Кемерово, 1970.

2.   Бегунова А.   Путь через века. Фрагменты истории войск российского… М., "Молодая гвардия", 1988.

3.   Булыгин Ю.С. Белоярская крепость, //"Алтай" № 3, 1965.

4.   Булыгин Ю.С. Первые крестьяне на Алтае. Барнаул, 1974.

5.   Горбань Н.В. Из истории строительства крепостей на юге Западной Сибири. // "Вопросы географии" № 31, 1953.

6. Долгих А.И. Землевладение и землепользование в Сибирском казачьем войске накануне Февральской революции 1917 г. //Вопросы истории Сибири. Выл.3, Томск, 1967.

7. Катанаев Г.Е. Западно-Сибирское служило казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Средней Азии и Сибири. Санкт-Петербург, 1908.

8. Криворосов Я.Е. Документы Чарышской станицы казачьего войска об особенностях общественного уклада казачества. //Этнография Алтая /Материалы II научно-практической конференции/ Барнаул, 1966.

9. Липинская В.А. Русские поселения в Алтайском крае. // "Советская этнография* '№6, 1965.

10. Никитин Н.И. Первый век казачества Сибири // "Военно-исторический журнал. № 1, 1994.

"О концепции государственной политики по отношению к казачеству" //Постановление Правительства Российской Федерации от 22 апреля 1994 № 355, г. Москва. Положение о Сибирском казачьем войске. Санкт-Петербург, 1847.

11. Потанин Г.Н. Заметки о Сибирском казачьем войске.     //   "Военный   сборник", №5, 1861.

12. Сергеев А.Д. Тайны алтайских крепостей. Барнаул, 1975 .

13.Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. Кн. II, Санкт-Петербург, 1886.

14. Струков М.И. Краткий очерк Алтайского округа. Санкт-Петербург, 1896.

15. Усов Ф. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. Санкт-Петербург, 1879.

16. Шулдяков В. Лавр Корнилов: годы в Сибири. //"Сибирская газета, № 20,

май 1992.

Сборник "Краеведческие записки. Выпуск 2"  включает статьи по истории Алтайского края, города Рубцовска и Рубцовского района, подготовлен Рубцовским краеведческим музеем и Рубцовским отделением Географического общества России.

Читать все записки

Вторая половина XYIII века была периодом расцвета горноза­водского производства на Алтае. К этому времени было разведано око­ло 800 месторождений полиметаллических руд и построено еще шесть заводов: Павловский, Сузунский, Томский, Алейский, Локтевский и Гавриловский. Кроме этих заводов действовал Барнаульский и возобновил в 1790 году работу Колывано-Воскресенский завод. До 60-х годов XIX века на них ежегодно выплавляли более 1000 пудов серебра, а за все годы работы (1747-1896) получено 25000 тонн серебра, 115000 тони свинца, 18000 тонн меди и более 64 тонн золота.

Это богатство создано трудом десятков тысяч горных работни­ков, мастеровых и приписных крестьян, работавших на алтайских руд­никах и заводах, в том числе и на Локтевском сереброплавильном.

Локтевский завод начали строить в 1781 году на том месте, где река Алей образует крутой поворот, или локоть, от которого и сам завод получил название. Не надо путать его с первым на Алтае Локтевский заводом, построенным в 1725 году людьми А. Демидова на речке Локтевке и работавшим менее двух лет. Расположение завода было вы­брано удачно: рядом сосновый бор, река, вокруг плодородные земли и близко находились рудники. Один из них - в трех с половиной верстах от строящегося завода, открытый во времена А. Демидова по следам "чудских" разработок. Рудник разрабатывался 72 года: в 1747-1749 го­ды как медный, а в 1767-1835 годы добывали и серебряную руду. За это время из него добыто почти пять млн. пудов руды, давшей почти 187 тысяч пудов меди и около 11 пудов серебра. На месте рудника до сегодняшнего дня сохранились отвалы пустой породы. Ко времени строительства завода здесь уже стояла старообрядческая деревушка Ново-Алейка, в которой было два-три десятка дворов с приземистыми избушками, сбитыми из глины и соломы. Хотя рядом стоял лес, расхо­довать его не разрешалось: он был нужен для заводского и рудного действия. Поселились здесь староверы при Демидове. В 1735 году там проживало пять душ мужского и четыре женского пола.

Строился завод под руководством горного инженера В.С.Чулкова с учетом последних достижений техники того времени нашедших воплощения в гидротехнических сооружениях и заводском оборудовании.

В XVIII веке источником механической энергии была вода. По­этому выбор места для строительства завода определялся наличием реки. Как правило, это были небольшие, но достаточно водоносные речки с крепкими берегами и широкой поймой, в которой создавался запас воды - пруд. В то время самой сложной и дорогой частью завода были гидротехнические сооружения. В России применялись гидросило­вые плотинные установки, т. е. завод размещался возле плотины. Вода из пруда шла по ларю на рабочие колеса, от которых через систему валов и рычагов приводились в движение заводские механизмы. По этой схеме были построены все алтайские заводы.

На Западе еще в 30-х годах XVIII века заводы стали ставить в стороне от реки, а воду к ним подавать по деривационным каналам, т. е. от водохранилища или русла реки прорывали канал, по которому вода шла к заводским гидравлическим колесам.

Специалисты утверждали, что в России из-за сильных морозов такая схема непригодна: вода в канале будет замерзать. Это мнение было опровергнуто И. И. Ползуновым, построившим при Змеиногорском руднике в начале 50-х годов XVIII века пильную мельницу, которая об­служивалась деривационной установкой. Там же в 60-х годах К. Д. Фро­лов при руднике по этой же схеме построил рудотолчейные и промывальные установки.

Чулков использовал опыт Ползунова и Фролова при строитель­стве гидротехнической части Локтевского завода. Впервые в условиях Сибири для привода заводских механизмов на реке Алей в 15-ти кило­метрах выше завода устроили "с пристойным укреплением" длиною в 30 саженей плотину - флютвер, поднявшую воду на 4,6 метра. Особен­ность этой плотины заключалась в том, что она пропускала излишки воды из запруды через гребень, а не через лари, как это делалось на заводских прудах. Ниже плотины с целью защиты берегов от размыва их укрепили на протяжении 15-ти метров. Выше плотины перпендику­лярно к правому берегу прорыли канал. Его трасса была отведена от пойменного участка к подножию сопки и далее следовала за конфигу­рацией местности, с правильными радиусами закруглений и уклонами на расстоянии четырех километров. В трех километрах от завода ка­нал был отведен от горы и по ровному месту шел к заводу. На всем протяжении канала /8 км/ вода от Алея шла самотеком. Канал имел глубину 1,4 метра при ширине по дну, а по верху 3,5 - 4,3 метра. Вдоль по каналу устроили несколько запоров. Первый находился непосредст­венно у реки, второй - на расстоянии около километра от нее, осталь­ные - в конце канала. Отдельные, наиболее ответственные, участки канала на поворотах укрепили кладкой по обеим стенкам из камня.

В конце канала у завода срубили ряж, установленный на сваях. Отсюда вода подавалась в тесовый ларь длиною 147,2 метра. Из ларя вода направлялась на четыре водоналивных колеса, имевших размеры по диаметру 3, 55 и шириной 1,06 метра и делавших 11 оборотов в ми­нуту. Отработав, вода шла через отводной канал в Алей.

Главный цех завода - плавильная фабрика - размещался в ка­менном здании, в котором находилось восемь плавильных печей, три извлекательных горна и три трейбофена. На подаче воздуха к печам работало семь воздуходувных машин, меха которых приводились в движение от двух водяных колес, установленных в каменных кожухах (ямах) возле печей. Третье водяное колесо находилось на пильной мельнице, четвертое - на толчейной установке. Построили весовую (важню), кузницу, кирпичный цех, меховую, пробирню и другие необхо­димые для заводской деятельности здания: казармы, конюшни, караульню, офицерский дом, лазарет. Разожгли плавильные печи 22 ноября 1783 года - день рождения завода. По проекту завод должен был ежегодно проплавлять один миллион пудов руды. Однако его производи­тельность использовалась в конце XVIII века на одну треть. За первый год работы, на 23 декабря 1784 года, проплавлено 64671 пуд медных руд. Завод сначала предназначался для производства меди, которая была нужна Сузунскому монетному двору. Однако жизнь внесла свои коррективы. Сначала плавка руды производилась с целью ее обогаще­ния. Руда на завод поступала с Змеиногорского, Черепановского, Пет­ровского, Семеновского, Карамышевского и других рудников. Она по составу содержимых металлов была разнообразная. Поэтому их обо­гащение пришлось проводить по преобладанию в полиметаллической руде какого-либо металла. При этом получали три вида сернистых сплавов: серебра (Зильберштейны), меди с примесью серебра (купферштейны) или свинца (блейштейны). Купферштейны отправляли на Сузунский медеплавильный за 325 верст, остальные на Барнаульский (290 верст) и Павловский (276 верст) сереброплавильные заводы,

Локтевский завод позволил значительно сократить объемы пе­ревозок руд и снизить себестоимость выплавленного серебра. До него, например, на Барнаульский завод из Змеиногорского рудника (за 247 верст) возили серебряную руду, содержавшую в пуде 2,5 - 5 золотников (в одном золотнике 4,246 грамма) серебра. А с Локтевского завода туда отправляли зильбертштейн, содержавший серебра в пуде до 25 золот­ников. С вводом в эксплуатацию Локтевского завода была решена еще одна проблема: обеспечение алтайских заводов свинцом, который был необходим для выплавки серебра. Свинец более 50 лет возили из Нерчинских заводов. Гужевая доставка свинца на Алтай на расстояние бо­лее трех тысяч верст по бездорожью обходилась очень дорого и требо­вала одних подвод до трех тысяч.

В последующие годы завод перешел на выплавку серебра, меди и свинца. Годовая выплавка металлов колебалась в значительных пределах. Так, наибольший выход серебра приходится на 40-е и 50-е годы XIX века (230-250 пудов). В последующие годы она сократилась до 70-100 пудов. В связи с Крымской войной (1853 - 1856 гг.) у армии значительно возросли потребности в свинце. В 1855 году заводу было доведено задание выплавить 108 тысяч пудов свинца. В остальные го­ры выплавка свинца определялась потребностями сереброплавильных заводов, а меди - Сузунского монетного двора.

К заводским работам привлекалось только мужское население с семилетнего, а с 1849 года с восьмилетнего возраста. До 16 лет они считались подростками, учились в горнозаводской школе и выполняли подсобные, вспомогательные работы. В 18 лет юноши принимали присягу и становились заводскими работниками. Срок работы не ограничи­вался, увольнялись только из-за полной непригодности к труду. Только в 1849 году был установлен срок обязательной работы в течение 35 лет, а с 1852 года он уменьшился до 25 лет "беспорочной службы", по­сле которой мастеровых увольнялись в отставку.

Мастеровые были подчинены воинской дисциплине. Из них формировались воинские команды под управлением горных офицеров. Без разрешения мастеровые не могли выехать из заводского поселка, обзаводиться хозяйством и даже жениться. Так, начальник Алтайского Горного округа в 1790 году издал предписание: "Никто да не дерзнет к бракосочетанию приступить без ведома команды". Дерзких наказыва­ли. К примеру, угольщик Трофим Мозжарин в 1825 году был бит 25 уда­рами батогов "за непозволительный увоз крестьянской девки Кунгуровой ... и за неиспрошение от начальства на женитьбу дозволения". В 'Алтайском сборнике" за 1894 год описывается участь заводских работ­ников: "Обреченные на вечный труд, они были предоставлены произ­волу управляющих, уставщиков, нарядчиков и прочего большого и малого начальства. Эти лица могли наказывать мастеровых, забивая их иногда до смерти, могли морить их на работе, от их воли зависел пере­вод мастеровых на другой завод или рудник, и таким образом, массу рабочих гоняли, как скот, с места на место". Это было время принуди­тельного труда крепостного народа.

Завод работал круглый год, днем и ночью, за исключением не­скольких дней, когда производство останавливалась для ремонта печей и горнов. Рабочим праздников и отпусков не полагалось. Рабочий год исчислялся в 250 рабочих дней. Для отдыха мастеровым с 1800 года ввели трехсменную, по 12 часов, работу: одну неделю они работали днем, вторую - ночью, а третья - свободная, "гулевая", когда они мorли заниматься домашними делами.

Отмена крепостного права в 1861 году освободила мастеровых от обязательных заводских работ и повинностей. Рабочие стали наниматься по контракту от одного до трёх лет. В контракте оговаривалось десять пунктов обоюдных обязательств, в том числе продолжительность рабочего дня /12часов/ при трехсменном чередовании, поденная плата и расчет через каждые две недели, вычеты из зарплаты за опоздание или появление на работе в пьяном виде: за первые два часа по 10 копеек, за последующие по 20 копеек; бесплатное лечение, оказание разовой помощи и назначение пенсии семье при увечье или гибели работника.

На заводских работах в 1822 году было занято 570 мастеровых, в том числе 94 малолетка, а в 1860 году их число, при том же количестве мастеровых, увеличилось до 1230. На каждую печь полагалось по три работника: плавильщик, засыпщик и подсобник. Первый следил за правильностью загрузки шихты в печь и ходом плавки руды, второй загружал печь рудой, углем и флюсом, а третий подвозил в тачке к печи упомянутые материалы. Все делалось вручную. Деревянными бадьями засыпали в печи шихту, перемешивали ее во время расплавки железными ломами. За малейшие упущения и нарушения процесса плавки мастеровых наказывали. Обычным и наиболее легким наказанием было заключение провинившегося в казарму дней на пять, неделю или две. Отсюда его выводили только на очередную работу в завод. Часто к этому добавлялось наказание розгами. Практиковались и штрафы. Обжигальщик Иван Заворохин за декабрь 1822 года должен был получить заработок 2 рубля 41,5 копейки, а выдали 1 рубль 87,5 копейки. У плотника Василия Киселева из заработка 2 рубля 25 копеек контора удержала 53,5 копейки. К сожалению, в деле, хранящемся в госархиве Алтайского края (ф.6, оп.2, св.95, л.341)/, не указано за какие провинности мастеровые были оштрафованы.

Наиболее тяжелыми и вредными для здоровья литейщиков были работы у плавильных печей. Недаром о них говорили мастеровые, что "в печах не уголь сосновый горит, а тело мастерового, а мехами не воздух холодный гонят, а душу из мастерового выкачивают". Особенно велика была заболеваемость среди плавильщиков. Вот как описывает 3. Г. Карпенко события на заводе в конце 1855 года: "В заводской госпиталь ежедневно поступали больные с припадками эпилепсии, удушьем, параличом и другими тяжелыми последствиями отравления свинцом. Врачебное освидетельствование раскрыло ужасающую картину условий труда плавильщиков. Все 36 плавильных печей находились в одном здании. Чад, выделяемый расплавленными рудами, застаивался в тесных промежутках между печами. Особенно много газов выделя­лось при промешивании расплавленной шихты. Несовершенные газо­отводные трубы и отверстия в крыше не обеспечивали вывода ядови­тых газов из помещения, особенно в ветреную погоду и бураны, когда вентиляция нарушалась. В это время сразу возрастало число заболев­ших "свинцовой коликой". Высокая заболеваемость рабочих вызыва­лась также и несоблюдением элементарной диеты. Вместо молока, со­вершенно необходимого при работе у печей, они употребляли кислый квас, который способствует заболеванию". Только за 1889 год в госпи­тале зарегистрировано и прошли лечения 1304 человека - почти 25 процентов от всех жителей Локтя.

Говорить об уровне медицинской помощи сегодня затрудни­тельно из-за отсутствия у автора сведений о продолжительности жизни и смертности мастеровых. Известно, что в 1890 году при госпитале бы­ло пять кроватей и четыре хозяйственных пристройки, в одной из кото­рых находилась баня. Врача не было, работали два фельдшера. Ле­карства возили из Барнаула, а в основном готовили сами из трав, кото­рые выращивались в небольшом аптекарском саду. Тот сад, располо­женный с южной стороны Ивановской сопки, между отводным каналом и рекой, сохранился до наших дней, изрядно заросший и ничем не вы­деляющийся от природных зарослей.

Заводские рабочие и их семьи лечились в госпитале бесплатно. Остальные жители села, солдаты и арестанты платили по 34 копейки за сутки пребывания в госпитале. Кроме того, с них взималось по три копейки за медикаменты. А чаще всего больные обращались за помо­щью к знахарям и знахаркам, лечившим средствами народной медици­ны: настоями из трав, заговорами, сулемой, "острой" водкой, либо тол­ченым хрусталем, а иногда и древесным порошком, соскобленным со старинной иконы.

Следует отметить, что специалисты завода внесли значитель­ный вклад в облегчение труда мастеровых, совершенствование техни­ки и технологии металлургического производства. Их опыт был распро­странен и на другие заводы. Так, в 1801 году по предложению управ­ляющего заводом Аистова были переделаны устройства, подававшие воздух в плавильные печи. Это позволило увеличить количество рас­плавки руд в сутки до 300-500 пудов вместо 200 пудов, снизить расход угля и значительно уменьшить угар серебра.

В 1803-1810 гг. работал на заводе шихтмейстер Дмитрий Бичтов. В 1805 году он заменил древесный пепел, которым засыпали дно плавильных печей, мелкотолченым тяжелым шпатом, что позволило не только уменьшить расход дров, но и увеличить выход серебра за счет уменьшения его угара. В то время при заводах существовали специальные "пепельные избы", в которых дрова сжигались на пепел. В результате на получение пепла вырубалось большое количество леса. Его еще нужно было заготовить, привезти на завод, распилить на дрова и сжечь. В том же году Бичтов предложил восьмицилиндровую воздуходувную машину, а через два года ее изготовил и пустил в работу.

Кроме руды, угля и флюсов заводу требовались горновой камень и огнеупорная глина, необходимые для кладки и ремонта плавильных печей и горнов, дрова и другие материалы. Все это доставляли приписанные к заводу крестьяне близлежащих и дальних деревень. К 1860 году к заводу было приписано 26830 крестьян - более 18 npоцентов от всех приписанных к алтайским заводам. Они возили материалы по очереди в течение всего года, получая освобождение для домашних сельхозработ с 1 мая по 1 июня и с 10 июля по 1 сентября.

Круглый год шли на завод обозы с рудой с шести - восьми рудников. Возили ее в деревянных ящиках с выдвижными боковинами, которые в народе называли "одрами". За один 1844 год завезено на завод около 681 тысячи пудов. По санному пути с ноября по февраль доставляли из лесосек Коростелевского, Локтевского и Лебяжинского боров уголь и дрова. Уголь возили в плетеных из ивняка или сбитых из досок коробах. Одры и короба имели одинаковую емкость - 20 пудов, что облегчало учет выполненных крестьянами перевозок. Только в 1816 году на завод было доставлено более 23 тысяч коробов. Горновой камень возили с речки Локтевки, а огнеупорную глину из Секисовской горы, находящейся между деревнями Лосиха и Быструха. Для приготовления флюса шпат доставляли из Змеиногорска, глауберовую соль с боровых озер, красно-белый известняк с речки Золотушки.

Во второй половине XIX века алтайские заводы стали убыточными, снизилась выплавка металлов. Причин тому было много: подрожала рабочая сила в связи с отменой крепостного права, возросла стоимость руды из-за снижения содержания в них серебра, были вырублены ближайшие к заводам леса и многое другое. На начало 1893 года на Локтевском заводе работали только три печи на рудах и материалах, оставшихся от 1892 года.

22 марта 1893 года был издан высочайший указ о закрытии алтайских заводов, в том числе и Локтевского. 1 мая этого года были потушены плавильные печи, и завод прекратил свое существование.

До наших дней от завода сохранились фундаменты установок водяных колес да горы шлака. Полностью разрушены гидротехнические сооружения. От них остался заросший, а на отдельных участках разрушенный, деривационный канал. Сегодня он прослеживается в виде неглубокой канавы по склонам сопок. Остатки отводного канала, прохо­дившего по территории завода, засыпаны шлаком. Только в одном мес­те вскрывается участок туннеля, выложенный «диким» камнем, по ко­торому вода сбрасывалась в Ивановский исток.

Несколько штрихов к истории завода и поселка. При заводе с 1786-го по 1800-й годы работала шлифовальная мельница по изготов­лению изделий из цветного камня: черного локтевского порфира, усть-янской яшмы, курьинской брекчии и змеиногорского мрамора. За девять лет /1786-1795 гг./ было изготовлено 255 различных изделий: вазы, пьедесталы, торшеры и другое. Доставка камня с удаленных камено­ломен обходилась дорого, да и сами работы с камнем отвлекали мас­теровых от основной работы, что и побудило перевести фабрику в Гор­ную Колывань.

За годы работы Локтевского завода значительно вырос при нем поселок. Если в 1787 году в нем насчитывалось около трех тысяч жите­лей, то в 1833 году было 977 дворов и более пяти тысяч населения.

В начале XIX века в поселке была открыта библиотека, в кото­рую кроме технической литературы поступали исторические, географи­ческие и художественные произведения.

К 1827 году была открыта двухгодичная горнозаводская школа. В ней учили чтению, письму, арифметике, закону Божьему, рисованию и практическому распознанию руд. По окончании школы дети получали необходимый запас знаний для начала горнозаводских работ. При школе имелось 206 учебников и 167 книг для чтения. В 1882 году были открыты две школы: грамоты и трехгодичная сельсковолостная. В по­следней в 1894 году число учебников было 81, а их учитель окончил учительскую семинарию. При ней была библиотека из 211 книг. В биб­лиотеку записывали учащихся и взрослых. "Книгами пользуются взрос­лые очень охотно. Возвращают весьма аккуратно", - писал в отчете учитель. В школе грамоты училось 13 детей, а учителем у них был пса­ломщик, не окончивший даже духовного училища. На содержание школ и зарплату учителям отпускались деньги. Так, в 1886 - 1887 учебном году казна и земский сбор выделили 310 рублей, локтевские толстосу­мы пожертвовали 30 рублей, сельское общество собрало 110 рублей, а духовенство и горное ведомство не дали ни копейки.

Не случайно из села Локоть вышло немало известных людей, оставивших о себе память потомкам. Среди них - Степан Иванович Гу­ляев /1805-1888 г. г./ и Павел Матвеевич Бочкарев /1875-1942 г. г./, ро­дившиеся в семьях мастеровых завода.

Круг интересов С. И. Гуляева был весьма обширным: археология и этнография, история и устное народное творчество, горное дело и местные промыслы, химия и садоводство. Некоторые его открытия вошли в практику, а научная деятельность получила признание среди ученых и многих научных обществ.

Топограф П. М. Бочкарев убрал с карты Горного Алтая множество белых пятен. Им исследованы бассейны притоков Бии и Катуни

На самом заводе работали грамотные и высокой культуры специалисты. Так, в 60-х годах XIX века управляющим завода был горный инженер подполковник Николай Эрнестович Пишке, владевший французским и немецким языками. У него в помощниках ходил горный инженер капитан Сергей Васильевич Самойлов - брат известных актрис сестер Самойловых, выступавших в Александрийском театре Петербурга.

Раз в год, с 24 ноября по 1 декабря, в селе проходила ярмарка. Называлась она Екатерининской. Собирались сюда крестьяне из окрестных деревень, приезжали купцы из Барнаула, Томска, Бийска. Местное население продавало сало, масло, овчины. Купцы везли мануфактуру, керосин, кожевенные товары и изделия из чугуна и железа. Киргизы пригоняли скот, лошадей, овец. Шла бойкая торговля, сопровождаемая качелями, каруселями, смехом и песнями подвыпивших мужиков.

Локтевский завод просуществовал 110 лет. Время неумолимо стирает остатки памяти о нем. Оно все дальше и дальше уводит нас от тех времен. Много воды утекло в Алее, и много гроз отгремело над Алейской степью. А жизнь продолжается. Неузнаваемо изменился заводской поселок - село Локоть: построены современные дома, заасфальтированы улицы. Только остатки шлака на дорогах и окраине села напоминают о днях давно минувших.

А - завод; В - «флютверк» /плотина/; С - канал;

D - партикулярные постройки; Е - деревня Новоалейская;

F - рудник;

ЛИТЕРАТУРА

1. Агапова Т. И.     Возникновение и развитие Кабинетского хозяйства на Алтае в XVIII веке. //Сибирь. Период феодализма, вып.1, Новосибирск, СО АН СССР, 1962.

2. Данилевский В.               История гидросиловых установок России до XIX века. Госэнергоиздат, М.-Л., 1940.

3. Герман И. Сочинение о сибирских рудниках и заводах. СПБ, 1797.

4. Громыко М. М. К вопросу о социальной сущности заводов Западной Сибири в XVIII веке. //Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Труды конференции... СО АН СССР, Новосибирск, 1961.

5. Голубев П. Горное дело и хозяйство Кабинета. /ГАлтай", историко-статистический сборник, Томск, 1890.

6. Зобнин Н. Положение рабочих. // "Алтай", историко-статистический сборник, Томск, 1890.

7. Зобнин Н. Приписные крестьяне на Алтае. // Алтайский сборник т.1, Томск, 1894.

8. Иосса Н. Горнозаводское производство на Алтае и причины его упадка. //Горный журнал, т. Ill, 1885.

9. Карпенко 3. Г. Горная и металлургическая промышленность Западной Сибири в 1700 -1860 г. г. СО АН СССР, Новосибирск, 1963.

10. Пранг 2-й, Ярославцев, Краткое описание промышленности в Алтайском Горном округе. //Горный журнал, №5, 1861.

11. Савельев Н. Я. К вопросу о роли крестьян в развитии горного производства Колывано-Воскресенских заводов во второй половине XVIII века. //Материалы по истории Сибири. Сибирь периода феода­лизма. Вып.1, СО АН СССР, Новосибирск, 1962.

12. Савельев Н. Я. Алтайские камнерезы. Барнаул, 1956.

13. Шуровский Г. Геологическое путешествие по Алтаю с историческими и статистическими сведениями о Колывано-Воскресенски заводах. Москва, 1846.

О чем писала газета  "Коммунистический призыв" в сентябре

1954, 1959 годов

* для увеличения статьи нажмите на картинку

    Ком. призыв.-1954.-17 сент.                                                Ком. призыв.-1954.-17 сент.

                  Ком. призыв.-1959.-9 сент.                                                    Ком. призыв.-1959.-20 сент.

                 Ком. призыв.-1959.-30 сент.                                                Ком. призыв.-1959.-11 сент.      

               Ком. призыв.-1959.-30 сент.                                                         Ком. призыв.-1959.-19 сент.

                                                                                                        Ком. призыв.-1954.-12 сент.

                    Ком. призыв.-1959.-20 сент.